синий тракторишко с помятой кабиной. На обочине перекуривали человек пять колхозников Серебровской бригады. Среди них Бирюков узнал сутулую фигуру бригадира Гвоздарева — бывшего боцмана, который в память о флотской службе неизменно продолжал носить старую капитанскую фуражку с давно почерневшим «крабом».

Проехав мост, Бирюков свернул с проезжей части дороги и заглушил мотор. Извинившись перед Зорькиной за незначительную задержку, он вышел из машины и подошел к колхозникам. Здороваясь с бригадиром за руку, спросил:

— Что, Витольд Михайлович, натворил Павлик Тиунов дел?

— Не говори, Антон Игнатьевич, — густым басом ответил Гвоздарев. — И себе, циркач, башку разбил, и трактор угробил.

— Из Серебровки ехал? — уточнил Антон.

— Ну.

— Как же он в левую сторону ухнул?..

— Кто их, алкашей, поймет! Зальют бесстыжие глаза и прут буром.

— Чего их в райцентр потянуло?

— Да черт их знает!

— Сильно Тиунов разбился?

— Без сознания в районную больницу увезли.

— А второй…

— И второй из шабашников, Лешка Резванов. Этот отделался легким испугом — успел выпрыгнуть из кабины. Ногу лишь подломил при прыжке, пар-р-рашю-тист. Не пойму, где успели набраться? Очевидцы говорят, оба трезвыми из Серебровки укатили. А Резванов, вроде, вообще непьющий парень. Какая нечистая сунула его в компанию к Павлику?.. — Гвоздарев сердито раздавил подошвой сапога окурок. — Вот, дьяволы? якорь им в нос!

— Если б водку гнали не из опилок, то что б им было… — усмехнувшись, сказал молоденький колхозник в заплатанных джинсах.

Гвоздарев показал здоровенный кулак:

— Вот вам что надо вместо водки!

— Я ж пошутил, Витольд Михалыч.

— Знаю тебя, шутника! Опять на рогах ходил? Ишь каким фонарем разукрасился! Ну, друг, попадешься ты мне на глаза в рабочее время — устрою я тебе кавказскую шутку… — Гвоздарев тяжело вздохнул и повернулся к Антону. — Повело Тиуновых в пропасть. В Березовке, говорят, Тамара как в воду канула, здесь бывший муженек ее… прыжки с трамплина на колесном тракторе устроил. Чокнулись они, что ли?..

Проговорив с Гвоздаревым в общей сложности минут десять, Бирюков вернулся к машине и, плавно тронувшись с места, сказал:

— Что ни день, то хуже. Еще не нашли Тамару — Павлик разбился.

— Краем уха слышала ваш разговор, — тихо ответила Зорькина. — Что-то здесь не просто, Антон Игнатьевич. Павлик Тиунов прекрасно знает технику. Он ни трезвый, ни пьяный аварий не делал. Наверное, неисправность какая-то его подвела…

— В ГАИ узнаю.

Притихшая Зорькина, помолчав, заговорила снова:

— И все-таки не верится мне, что Тамару убили.

— Почему?

— А вот почему. В избе у Тамары нашли парик?

— Какой парик?

— С длинными вьющимися волосами.

— Нет, мы искали — с короткими ровными, — ожидая подвоха, сказал Бирюков и, покосившись на Зорькину, заметил, что ее светло-голубые глаза вроде бы потемнели.

— Антон Игнатьевич, я вполне серьезно. Нынче на новогоднем концерте Толик Инюшкин уговорил меня сыграть под Аллу Пугачеву и раздобыл где-то парик с такими, как у нее, волосами. Когда Тамара Тиунова осталась без прически, она попросила у меня этот парик. Нашли вы его? Паутова, бывшая в понятых, говорит, что не нашли…

— Нет, не нашли, — подтвердил Антон.

— Значит, Тамара в этом роскошном парике куда-то скрылась из Березовки.

— А если она в этом парике да — в озеро?..

— Парик бы не удержался на голове и всплыл.

Бирюков, свернув на обочину, остановил машину. Зорькина удивленно насторожилась.

— Послушайте, Марина… Вы даже не представляете, какую ценную информацию мне подарили, — сказал Антон. — Разрешите, поцелую за это?

— В порядке единовременного вознаграждения?

— Нет, от души.

В глазах Зорькиной засветились озорные искорки.

— Спасибо, Антон Игнатьевич, но целоваться пока не будем. У меня хотя и бесцветной помадой, а губы все-таки накрашены.

— Чем же вас отблагодарить?

Зорькина улыбнулась и сразу посерьезнела:

— Не думайте, что я такая умная. Это Тамара, когда брала парик, сказала: «Пусть они, черти, теперь меня поищут!» Сразу я не придала значения Тамариным словам, а вот сейчас… вымыслила.

— Кто «они, черти»?

— Этого не знаю. И куда Тамара скрылась, тоже не могу сообразить. — Зорькина коротко глянула на свои золотые часики. — Поедемте, Антон Игнатьевич, а то как бы мне не опоздать в управление.

— Ох, Марина, Марина… — Бирюков включил скорость. — У меня даже голова закружилась.

— От успеха?

— Нет, честное слово, я становлюсь к вам неравнодушным. Вы, случайно, не собираетесь замуж?

— Где уж нам уж…

— Много бы я отдал, чтобы узнать: почему вы тянете с замужеством?

— Могу ответить в кредит: потому, что в Березовке нет клуба «Кому за тридцать».

— А если без шуток?..

— Какие могут быть шутки в серьезном деле?

— Неужели так сильно любили того погибшего моряка, что до сих пор не можете забыть?

Зорькина вдруг грустно усмехнулась:

— Когда переписывалась с тем заочником, мне было всего семнадцать годиков. В таком возрасте любовь романтическая… Не могу себе простить одного: парень ведь погиб из-за меня. Не писала бы я ему — он бы не поехал ко мне в Ярское, а, значит… судьба не свела бы его с тем пьяным шофером.

— Нельзя из-за случайности ставить крест на своей судьбе.

— По-моему, вы тоже с крестом живете. Почему?

— Не хочу жениться без любви.

— Говорят, любовь, как талант, не всем от природы дается.

— Кто ее знает, — Антон с улыбкой посмотрел на Марину. — Может, я действительно бесталанный. Как-то все шиворот-навыворот выходит… Кто мне нравится, тем я не нравлюсь, и наоборот…

— Значит, если вы мне нравитесь, то я вам не нравлюсь?

— Нет, это хорошо, если…

— Но по вашей теории получается, что плохо, — не дала договорить Зорькина и внезапно рассмеялась.

Антон скосил взгляд:

— Я что-то смешное сказал?

— Нет, Антон Игнатьевич. Вспомнила, как Арсентий Ефимович Инюшкин объяснял Торчкову теорию относительности: «Вот, Ваня, это, значит, таким образом понимать надо. Идут, скажем, заключенные в колонии на обед. Так?» — «Так». — «А на самом деле они сидят». — «Как сидят, если они идут?!» — возражает Торчков. «Ну идут-то они на обед, — объясняет Инюшкин, — а в колонии-то сидят. Так?» — «Ну, сидят, а тут-то идут!» — «Вот в этом и весь секрет теории, что идут они относительно, а сидят основательно».

Бирюков засмеялся:

— Вы очень виртуозно сменили тему разговора.

— Побоялась в вашей теории запутаться.

Впереди показались окраинные домики райцентра. Высадив Зорькину возле трехэтажного здания райисполкома, где находилось управление сельского хозяйства, и договорившись с ней встретиться здесь же через два часа, Бирюков подъехал к районному отделу внутренних дел. Поначалу Антон планировал сразу выяснить в ГАИ обстоятельства происшествия с Павликом Тиуновым, но, узнав от дежурного, что подполковник Гладышев несколько раз звонил в Березовку и не мог его там разыскать, поднялся на второй этаж. Увидев