Вы такой…

— Холодный, как айсберг в океане? — засмеялся Антон.

Таня смутилась:

— Да нет же-Такой спокойный, а Марина веселая, с улыбочкой всегда…

— Танюшка дело говорит, — подхватил Толик. — Лучшей пары тебе не подыскать, по-дружески советую.

Антон протянул Толику руку, улыбнулся:

— Спасибо, сосватали…

В кухне дома Бирюковых горел свет. Полина Владимировна сосредоточенно вязала пуховую шаль, а Игнат Матвеевич, придерживая одной рукой очки, пристально изучал лежащую перед ним на столе сводку со множеством цифровых столбиков.

— Наконец-то, — сказала Полина Владимировна, когда Антон вошел в дом. — У Инюшкиных был?

— У них, мам.

— Значит, ужинать не будешь?

— Как угадала?

— От них голодными не уходят.

— Эго точно, — Антон подсел к отцу. — Ты правда отправляешь завтра Толика Инюшкина за спасателями?

Игнат Матвеевич снял очки:

— Прокурор звонил. Хочет, чтобы спасатели на моторной лодке покружились по озеру. Может, труп быстрее всплывет.

— Мне кажется, это пустая затея.

— Почему?

— Потому что… — Антон трижды вроде бы сплюнул через левое плечо. — Таких баек сегодня наслушался, что становлюсь суеверным.

Игнат Матвеевич нахмурился:

— Кротов просил тебе передать… Павлик Тиунов разбился.

— Как?!

— Завел колхозный трактор «Беларусь» и вместе с другим шабашником Алексеем Резвановым покатил из Серебровки в райцентр. В каком состоянии и как они там ехали, не знаю, но в результате оказались под Крутихинским мостом. Резванов отделался переломом ноги, а Тиунов чуть не вдребезги расшиб голову и вряд ли выживет…

Глава VIII

Обычно Антон Бирюков не жаловался на бессонницу, однако в эту ночь он спал плохо. Слишком много накопилось за день впечатлений и отделаться от них было нелегко. Исчезновение Тамары Тиуновой казалось настолько странным, что вопросы цеплялись один за другой. Подвешенная к потолку петля вроде бы отметала версию о преднамеренном преступлении. Зачем преступнику имитировать самоубийство потерпевшей, если он не оставил на месте происшествия ее трупа? И в то же время… может быть, как раз это убийца и считает своим козырем?.. Имитация рассчитана на то, будто Тиунова намеревалась повеситься, но у нее, по казенному выражению участкового Кротова, «не хватило решимости кончить жизнь через повешение и она утопилась в озере». В таком случае, чем объяснить кровавые пятна? Сопротивлялась Тамара преступнику или сама нанесла себе рану? Если у нее действительно была несвертываемость крови, тогда из пустяковой ранки могло кровоточить долго… А если Тиунова на самом деле хотела повеситься, но не повесилась, что ей помешало? Внезапно погас свет или, скажем, подвернулась табуретка. Может такое быть? Вполне — у табуретки отломлена ножка. А вдруг ножку отломили при сопротивлении?.. Но других признаков сопротивления нет. Даже посторонних отпечатков ног в избе Тиуновой не оставлено. На чистом полу они наверняка бы остались… Почему на берегу озера оказался окровавленный носовой платочек? Чей он?.. По группе и резус-фактору крови — вроде бы Тиуновой, но ни понятые, ни опрошенные доярки не могли уверенно сказать, что платок принадлежал Тамаре, потому как Паутова уже полгода торгует в сельмаге точно такими платочками… Отчего разбился Павлик Тиунов на небольшом Крутихинском мосту? Чистая случайность это дорожное происшествие или оно какими-то ниточками связано с исчезновением Тамары?..

Проснулся Бирюков невыспавшимся и вялым. Упражнение с двухпудовкой разогнало сон. В теле появилась свежесть. Завтракая вместе с отцом, Антон спросил:

— Ты ездишь на своих «Жигулях»?

— Нет. На служебном «газике» так за день укатываюсь, что к вечеру голова кружится, — ответил Игнат Матвеевич.

— Разреши мне в райцентр съездить.

— Когда думаешь поехать?

— Сразу после завтрака.

— Поезжай. Только прихвати попутно Марину Зорькину. Ей надо в сельхозуправление сегодня, — Игнат Матвеевич взял с буфета сводку, которую изучал вчерашним вечером, — вот с этой цифирью явиться.

Упоминание о Зорькиной словно укололо Антона.

— Разве Марина с Теликом Инюшкиным не может съездить? — недовольно спросил он.

— Толик поедет на грузовике, чтобы со спасателями и моторку их привезти. Вдобавок, ему предстоит еще свозить доярок на утреннюю дойку. Это часов до двенадцати затянется, а Марине надо быть в управлении к десяти… — Игнат Матвеевич недоуменно поднял брови. — Чего ты вдруг зачванился? Или попутчица помешает по службе?..

— Нет, не помешает. Надо — увезу и привезу.

— Вот и хорошо. Подъедешь к Зорькиной домой и скажешь, чтобы обещанный ей «газик» не ждала. Ты ведь знаешь, где Марина живет…

— Знаю, — хмуро сказал Антон.

Через полчаса Бирюков уже остановил «Жигули» против Марининых окон и коротко надавил на сигнал. Зорькина собралась быстро. Антон решил ехать проселочной дорогой через Серебровку, чтобы попутно посмотреть Крутихинский мост, где случилось происшествие с Павликом Тиуновым. Новенькая машина почти бесшумно катилась проселком. По обочинам мелькали небольшие березовые рощицы, тянулись широкие колхозные поля с набравшими силу изумрудно-зелеными всходами пшеницы.

Зорькина, в легкой голубой кофточке и в джинсовой юбке, сидела справа от Бирюкова на переднем сиденье, придерживая на коленях толстую папку с документами. Ехали, будто сговорившись, молча. Бирюков непроизвольно нет-нет да и косил взгляд вправо: то на четкий профиль Марины, то на ее красивые загорелые ноги. Зорькина краем глаза, видимо, заметила это. Она отвернулась к боковому стеклу и, словно припоминая мотив старой песенки, тихонько пропела:

Чтобы не пришлось любимой плакать,

Крепче за баранку держись, шофер…

Антон чуть улыбнулся:

— Намек понял, но плакать обо мне некому.

— Ой ли?.. — внезапно повернулась к нему Марина. — Вы, кажется, обиделись на меня вчера?

— Я не обидчивый.

— Почему же сегодня такой хмурый?

— Обстоятельства невеселые складываются.

— Не сердитесь, пожалуйста. Знаете, почему отказалась провести с вами вечер?.. — Марина лукаво прищурилась. — Чтобы сплетен меньше было. Паутова и так уже интересовалась: «Когда, Мариночка, свадьбу сыграем?»… Пришлось ее огорчить: «Сегодня, тетя Броня, не будем, а завтра — посмотрим».

— Вы за словом в карман не лезете.

— У меня, Антон Игнатьевич, карманов нет. Приходится все слова в голове носить.

— У вас не язык — бритва.

— Безопасная.

— Можно и безопасной человека зарезать.

— Ну, пожалуйста, не обижайтесь… — вдруг будто испугалась Марина. — Меня часто заносит, когда волнуюсь.

— С чего бы вам сегодня волноваться?

— Ну как же… — Марина приподняла с колен папку, — Вот, в управление еду вместо Игната Матвеевича отчитываться по заготовке кормов.

Сказано это было таким тоном, что Бирюков не понял, серьезно говорит Зорькина или по-прежнему шутит.

Машина легко взбежала на пригорок, и внизу показалась заросшая камышом небольшая речушка Крутима с широким добротным мостиком. К удивлению Антона, Павлик Тиунов свалился в речку на «Беларуси» не вправо по ходу, как он ехал из Серебровки, а влево, свернув на встречную полосу движения.

У моста желтый К-700 мощно тянул на пологий берег небольшой