– Надо бежать! – крикнул Борис, полностью отдавшись панике. – Быстро, все, спасайтесь…

Рыцарь умелым движением стащил своего командира с коня и приколол мечом к земле.

– Держать долбаную линию! – крикнул он, сам вскакивая в седло. – Побежите, и вы трупы! Я вас лично грохну и трахну! – Он с трудом перекрикивал безумие битвы. Знал, что даже с угрозами и криками через несколько минут ближайшие отряды проиграют битву с ужасом, и тогда весь фронт рассыплется. Но у него было задание, которое нужно исполнить, а он еще не был достаточно близко к цели.

* * *

Септимус изо всех сил вжимался спиной в стену. Если бы только мог, стал бы частью этой стены, лишь бы только сбежать от этого безумия. Сперва из-за снега мало что видел, но по мере того, как напряженность схватки росла, его чувства, казалось, начали приспосабливаться. Сейчас он видел и слышал сражающихся совершенно четко. Сине-белая Бестия, состоящая из тысячи визжащих призраков, растекалась по всей площади, втискивалась в каждое свободное место, создавая торнадо вокруг Антум. Демон, в свою очередь, приобрел вид огромной бесформенной массы крови. Гудящее криками битвы и растущее с каждым мигом огромное тело уже вымахало поверх бури, заполняя весь небосвод. Этого зрелища вполне хватило бы, чтобы свести с ума любого человека, если бы не одна деталь. Третий участник схватки. Кассандра была столпом ясного и теплого света, от которого несся волчий вой. Только это останавливало Видящего от того, чтоб выцарапать себе глаза.

Внезапно весь город вздрогнул. Вверх взлетели фрагменты почвы, выбитые гейзерами крови. Многие из духов, запутавшихся в урагане, начали менять цвет на кроваво-красный. Их писки, казалось, вонзались в разум Септимуса, как раскаленные шампуры. Юноша пробовал заглушить их собственным криком, но это не помогало. Прошла целая вечность, пока новый элемент ворвался в эту симфонию безумия. Луч света, бьющий от Серой Стражницы, расширился, покрывая все большее пространство. Разгоняя привидения и выжигая кровь. Это было прекрасно, невыразимо прекрасно. Все призраки разлетелись по городу, спасаясь в панике, и целую минуту можно было дышать спокойно. И тогда Видящий осознал, что на него обращено чье-то внимание. Огромный кровавый глаз парил в небесах, высматривая его. Желая его.

* * *

Натаниэль бессильно смотрел на поле битвы. Ряды защитников Границы рушились один за другим. За каких-то десять-пятнадцать минут ситуация стала драматической.

– Что-то твоя минута затянулась, – заметил Вериниус.

– Не пора ли нам готовиться к эвакуации? – спросила Ольга.

– Еще нет. – Серый Стражник нервно поглядывал в направлении ближайших холмов. – У меня есть еще один туз в рукаве… если он успеет появиться.

Одновременно с тем, как он произнес это, правый фланг рухнул. Тысячи солдат бросились в паническое бегство. Слева тоже были видны быстро растущие проломы в шеренгах защитников. Только центр все еще держался, но это уже точно было ненадолго.

– Нам пора, – сказала юная княгиня, направляясь в сторону своего коня.

– Жаль, это был совсем неплохой союз, – сказал без видимой жалости властитель Агнцева Поля, следуя за ней. – Может быть, благодаря новому собору удастся разбудить в людях религиозные чувства, устроить крестовый поход, как на заре Империи…

В воздухе прозвенели трубы. На холмах слева появился одинокий всадник в сером плаще. Через минуту к нему присоединился другой, одетый в пурпур. Оба вскинули мечи, музыка еще усилилась. А потом через холмы, как вода через лопнувшую дамбу, полились отряды кавалерии. Сотни, а потом тысячи всадников. Их панцири горели в предвечернем свете, а штандарты с имперским драконом торжественно вились на ветру.

– Как ангельские отряды, – ахнул Вериниус, не в силах удержать восторга. – Кто это?

– Империя, – ответил Натаниэль, всматриваясь в острие удара, Имперскую Гвардию, сплотившуюся вокруг двух воинов, возглавляющих это подкрепление. – Прибыла Империя.

Буран окончился так же внезапно, как и начался. Адрик с трудом выбрался из небольшого сугроба и оглядел площадь. Тут и там булыжники мостовой дрейфовали в воздухе над покрытыми снегом телами. Многие окрестные дома сильно пострадали. В некоторых не хватало целых стен. Один рухнул, а остальные выглядели так, как будто рухнут вот-вот.

– Носительница! – крикнул кто-то. Рекрут не сразу осознал, что эти слова были адресованы ему. – Убей носительницу! – кричал Люциус, указывая на что-то.

Адрик обернулся и заметил Весну, стоящую ровно на том же самом месте, в кругу, сложенном из тел жрецов и их жертв. Ее глаза горели красным, а волосы окрасились в ярко-алый цвет.

– Сейчас, пока она сражается с Касс! – подгонял Серый Стражник.

Остальные члены их экспедиции только поднимались с земли. Вульф дрался с выжившими склавянами. Никто не сумел в этом шальном безумии удержаться в центре рынка. Никто, кроме него.

Тяжело дыша, он поднял меч и двинулся в ее сторону. Каждый шаг давался все труднее. «Это ничего, – подумал он. – Ее там уже нет. И я знал ее лишь мимолетно. Только одну ночь. Она ничего не значила для меня. Была нужна для сброса напряжения. Была элементом миссии».

Он честно старался, но убедить самого себя не получалось.

Он поднял меч, но не мог нанести удар. Это было неправильно. Она об этом не просила, не хотела стать одержимой и погибнуть. Независимо от его чувств к ней не сделала ничего, чтобы заслужить такую участь.

– Сейчас! Это приказ!

Адрик не заметил момента, когда клинок вонзился в девушку. Слезы милосердно размыли образ мира. Но все же он видел, как ее глаза меняют цвет с красного вновь на голубой. Заметил в них растерянность, потом страх.

– Адр… – успела еще выдохнуть она, а потом упала на его руки.

* * *

Вильгельм поднял руку и присмотрелся к ней. Дрожь прошла, чары удалось рассеять. Сидя на коне, он видел, как имперская конница наводит порядок на левом фланге. Отряды всадников врезались в растерявшихся склавян. Те немногие, кто пытался оказывать сопротивление, делали это неумело. Непривычные к бою против конницы, они не знали, как к этому подойти. В результате вместо ощетинившейся копьями плотины образовывали лишь маленькие островки сопротивления, которые смывало набегающей волной. И то это были лишь исключения, а большинство дикарей гибли от ударов в спину, пробуя бежать. Гибли под мечами, под копытами коней. Битва казалась выигранной. Проблема состояла лишь в том, что он и его люди могли не дожить до этой победы. Рухнувший правый фланг защитников привел к тому, что враги охватили их отряд, и до полного окружения оставалось совсем немного. Все больше людей покидали строй и бежали, не желая погибать в ловушке. Из тысячи воинов, которые начинали битву в их отряде, оставалось от силы четыреста, остальные пали или дезертировали. Богато украшенный штандарт Остробора все еще вздымался над этим сборищем грешников, но силы врага все более к нему близились. Вопли раненых пробивались сквозь лязг мечей и щитов. Слитная шеренга все чаще распадалась на хаотичные бои между отдельными солдатами. Измотанные защитники Границы с трудом поднимали оружие, отступая шаг за шагом, тогда как склавяне напирали на них, спотыкаясь о разбросанные повсюду тела.