Князь только скривился. Он так же прекрасно понимал, что наказание воевод по прибытии в столицу будет выглядеть ещё более нелепо, чем теперь. А значит, всё останется так, как есть. Прибудет дружина Градислава, вольётся в войско, и победить орду Зорена станет гораздо проще. Ведь это не ополчение. Это ватажники самого князя, правителя старого Новруча! Об их силе и отваге во все времена ходило много слухов. Поэтому даже конунг Ингвальд, много лет назад напав на земли Градислава и встретив достойный отпор, решил заключить с ним мир и союз. И отроков своих с тех пор каждую зиму отдавал в княжескую дружину на обучение. Довелось и Хальвдану по юности там побывать. Тогда-то и завязалась между ними с Кириллом дружба.

— Сколько их? — помолчав, снова обратился князь к гонцу.

— Больше полутора тысяч, владыка, — гордо ответствовал тот.

Не поскупился Градислав для сына, которого десять лет назад едва не проклял. Видно, забылась его обида за это время, осознал он с высоты своей мудрости, что негоже отпрыска всю жизнь прочь гнать. Оно и к лучшему, глядишь, так и помирятся, когда минует опасность. Теперь уж Кириллу не отвертеться от благодарности и поездки к отцу.

Правитель задумчиво покивал и, последний раз глянув на Бажана с лёгким укором, махнул на выход, отсылая гонца.

— Иди, отдохни и поешь: ты проехал большой путь и совершил большое дело. Но готовься выступить в бой вместе с остальными, когда прибудет подкрепление.

Кметь почтительно поклонился и в мгновение ока исчез снаружи. Разрешил идти Кирилл и старшинам. Всем, кроме Хальвдана. Он дождался, пока все покинут шатёр и повернулся к нему, пристально вглядываясь в лицо. Знакомый взгляд — в такие моменты князь, верно, хотел бы вывернуть душу собеседника наизнанку, чтобы тому не удалось утаить от него ничего. Ни единой, самой безобидной мысли. Перенял Кирилл его тоже от Градислава, хоть теперь ни за что не признал бы этого.

— Значит, твоя задумка была отцу сообщить. Хоть я запретил.

— Сам знаешь, что так будет лучше.

— Сейчас уж я ничего поделать не могу. Не отсылать же их обратно: столько вёрст отмахали. Но то, что ты задумал теперь, нравится мне ещё меньше.

Хальвдан состроил непонимающий вид.

— О чём это ты?

— О том, что ты собрался воззвать к силе берсерка, — со спокойной и угрожающей улыбкой на губах пояснил князь. — Подохнуть захотел? Или спятить?

— Подохнуть без силы Хозяина леса у меня и моих воинов в бою гораздо больше возможности, чем так.

Кирилл возвёл очи горе и прошёлся мимо взад-вперёд.

— Я никогда не стал бы просить тебя о таком, даже в самом тяжёлом положении. Я прекрасно помню, как ты последний раз валялся полумёртвым две седмицы. Чуть дух не испустил. А мне в случае чего ты нужен здоровым и разумным.

Да, тот раз вышел и вовсе неудачным. Чтобы припугнуть древнеров, Хальвдан по глупости решил вызвать в себе и других верегах Его ярость и свирепость. Проделали они это без необходимого и правильного ритуала охоты, а потому поплатились жестоко. Древнеры-то, конечно, впечатлились, когда на Излом налетела ватага разъярённых берсерков. После чего незамедлительно согласились перейти под покровительство Кирилла: Наяс по извечной своей сквалыжности до сих пор поминал Хальвдану тот случай при каждой оказии. Но вот после довелось в полубреду и немощи пролежать в постели очень долго. Неведомо какая сила заставила его выбраться из лабиринтов, неумолимо ведущих к безумию. В тот раз он смог, но сможет ли нынче, если что-то пойдёт не так?

— Теперь всё будет по-другому, — размеренно возразил Хальдан. — Помнишь того шатуна, что кметей спугнул? Пока едет подкрепление, мы успеем устроить на него охоту. И проведём ритуал, как подобает.

Судя по всему, для Кирилла это послужило слабым доводом. Во взгляде его не добавилось доверия и одобрения.

— Тот шатун уже далеко ушёл. Да и опасно это: что на медведя охотиться, что бродить в окрестностях вельдского лагеря. Мало ли какие ещё твари прячутся в здешних чащах.

— Ты, как мамка, причитаешь, — Хальвдан усмехнулся с нарочитой беспечностью. — Или как Бажан.

Кирилл громко фыркнул.

— Можешь ёрничать, сколько тебе угодно. Только, раз слушать не хочешь, пеняй на себя! Не мне тебе слюни подтирать и кормить тебя с ложки, если ты вдруг лишишься ума. Найму старушку поуродливей — и пусть за тобой ходит.

— Раз так, я буду гораздо осторожнее, — Хальвдан похлопал друга по плечу и продолжил более серьёзно: — Думаешь, мне хочется снова влезать в эту шкуру? Как бы не так! Благость Хозяина леса не похожа на ласки блудницы — это точно. Но сейчас я не вижу другого выхода. Посуди сам. Чтобы выступить против тех чудищ, нужна особая сила. Или очень много людей, которых после всех потерь, даже с учётом пополнения из Новруча, у нас нет.

— Я всё знаю, — отозвался князь. — Проклятье, я всё это знаю…

Они помолчали, размышляя каждый о своём, а затем Хальвдан ушёл. К охоте, а тем паче к ритуалу в случае удачного её исхода следовало хорошенько подготовиться.

Вереги приняли весть о том, что им доведётся обратиться берсерками, по-разному. Кто-то по молодецкой удали обрадовался, что сможет ощутить в себе пьянящую силу и боевое безумие, от которого кровь, говорят, плещется в жилах, точно лава. А кто-то насторожился, зная, что за расплата ожидает их по окончании схватки. Но выслушали Хальвдана все без исключения внимательно, и никто не сказал и слова возражения в ответ. Не попытался урезонить или воззвать к благоразумию и осторожности. Они ему доверяли. Возможно, зря.

Лишь Вагни, когда остальные вереги разошлись, обсуждая завтрашнюю охоту, задержался и тихо проговорил:

— Как бы хуже не сделать, Хальвдан ярл. Предупредить надо княжие вои, чтобы близко к нам не совались.

— Предупредим, — кивнул Хальвдан.

Сотник потёр подбородок, решаясь говорить ли дальше, но только вздохнул и ушёл. В своё время он тоже поплатился за излишнюю беспечность после нападения на Излом. Тогда был ещё совсем мальчишкой, и безудержная ярость Хозяина по неопытности едва не вышибла из него жизнь. Ей ведь тоже управлять надо уметь, иначе сомнёт, не пожалеет. Посему вряд ли он был рад