сотниками и воеводами, чтобы снова сойтись на широкой дороге — последнем её отрезке перед лагерем вельдов. Сила и решимость каждого из ратников словно разливались по жилам Кирилла, наполняя его бодростью и уверенностью в победе. Они не могут потерпеть поражение. Просто не могут. Не для того он готовился к этому так долго.

Вспрыгнув в седло, Кирилл махнул рукой вперёд, отсылая перед собой сторожевой отряд. Махина войска выдвинулась из лагеря.

Просека уходила в даль, которую плотной пеленой застилал снова посыпавший снег. Светало. Вернулись кмети и доложили, что до лагеря осталось чуть больше версты. Памятуя давние приказы, что обсуждались в шатре Кирилла не раз и не два, Хальвдан и Бажан развернулись к своим полкам, проехали вдоль дружинных рядов, в последний раз проверяя их готовность. А затем разделились, чтобы зайти к становищу кочевников с разных сторон. Слышались вдалеке голоса тысяцких.

Кирилл обернулся на головной отряд Большого полка, который составляли лучшая конница и стрельцы. Кмети смотрели на него в напряжённом ожидании. И шли, уже не глядя по сторонам, не разговаривая и не отвлекаясь. На лицах некоторых расплывались уверенные хищные улыбки, и казалось, ноздри их трепещут, чуя дух добычи.

Все сомнения отступили. Они были готовы.

Вот показался в просвете между сосен тот самый луг, где припорошенные снегом всё так же стояли шатры и палатки вельдов. Простирались их ряды далёко, дымили кострища. Лагерь будто бы спал, только мелкие фигурки дозорных двигались вдоль охранных валов.

Завывающий зов рога возвестил о начале атаки.

Конные лучники выехали вперёд. Самые умелые, что на скаку могут поразить бегущую в траве мышь. С громким гиканьем они налетели на лагерь ураганом со всех сторон, высланные из полков Правой и Левой руки. Вельдские дозорные пали первыми. Но на валах появились стрельцы кочевников. Значит, всё ж не спали, ждали нападения.

На них обрушился поток стрел, что пустили пешие лучники, подоспевшие за собратьями. Тёмные острые вихри тучей взлетали в небо и устремлялись вниз смертельным градом. За стрельцами последовала конница Большого полка, грохотом копыт сотрясая землю, а воздух — неразборчивыми возгласами, что подстегивали их и распаляли клокочущую в каждом воине ярость.

Тихий поначалу лагерь вельдов всколыхнулся, как огромный зверь, который только дремал, но одним глазом продолжал бдить опасность. Кочевники ждали нападения. Да и не мудрено после того, как одному из их разведчиков удалось сбежать. Наверняка, были и другие, которых не заметили даже дозорные. Огромному войску трудно укрыться и сохранять своё приближение в тайне достаточно долго.

Так или иначе, вельды вовсе не выглядели сбитыми с толку. Они десятками и сотнями высыпали из укрытий шатров, вооружённые и стремительные. Тут же рьяно бросались навстречу княжеским воинам, перепрыгивая через тела уже убитых стрелами родичей. А вдалеке показалась и их конница. Атаки на три их фланга вместе с внезапностью утратили скорость и завязли в сопротивлении.

Тёмные потоки воинов схлестнулись и перемешались, обильно кропя снег кровью. Всех охватило кровожадное безумие, и жажда убивать застилала глаза. Скрежет клинков звенел в ушах, оглушая и мешая, казалось, слышать даже собственные мысли. Дикий рёв схватившихся хищников разрывал утренний воздух на клоки. Отбери у них оружие — вцепятся друг другу в глотки зубами.

Повторный клич рога разодрал воздух протяжным гулом. Хлынули из леса на равнину остатки пеших воинов, чтобы накрыть уже занятых сражением вельдов второй волной.

Кирилл пришпорил коня, опережая замерших у границы лагеря стрельцов. Он нёсся вперёд, лишь краем глаза замечая, как ещё взмывают в небо стрелы, как всадники, уже достигшие становища, рубят вельдов, которые успели выйти навстречу. Воздух наполнял жуткий гул начавшегося боя и рёв воинов, давших волю своему гневу.

Кирилл стиснул зубы и ударил бока жеребца пятками. Тот нетерпеливо всхрапнул, будто только этого и ждал. Вал оказался для него лёгкой преградой. Летели из-под копыт земля и снег. Те вельды, что охраняли вал, прянули в стороны от взметнувшегося на вершину коня и кубарем покатились вниз. Кирилл на ходу выхватил меч и обрушил его на голову ближайшего кочевника. Тот дёрнулся, рухнул под ноги жеребца. Остальные встали и бросились навстречу. Медленно, увязая в осыпавшихся стенах вала. Кирилл развернулся и рубанул ещё одного — с другой стороны. Глубоко рассёк его грудь от плеча. Ударил в ноздри запах крови и сырой земли.

В лагере всё бурлило и кишело, словно в огромной чаше. Невозможно было разглядеть, кто где. В пылу схватки противники становились похожи друг на друга.

Покончив с окружившими его вельдами, Кирилл устремился дальше.

Левый и Правый полки медленно смыкались, охватывая лагерь раскалённой подковой. Большой уже смешался с вельдами. Неподалёку Кирилл мельком увидел Асташа. Тысяцкий лишился коня. Но он крепко стоял на своих кривоватых ногах, ловко уходил от ударов и сам жалил мечом вельдов, поспевая, казалось, со всех сторон сразу.

Очередной вельд под ударом Кирилла отшатнулся и рухнул на спину, исходя кровавой пеной изо рта. Впереди другой замахнулся сулицей. Кирилл дёрнул повод, заставляя коня резко взять вправо. Копьё слабо шеркнуло по плечу.

Вельды наседали. Разрезали плотные ряды княжеского войска. Кирилл отбился от одного, отразил атаку другого. Но они то и дело выныривали из кишащей массы, мешая двигаться вперёд. Пахло дымом затоптанных кострищ. Веяло животной злобой, кровожадностью. И смертью. Поблизости заметался вельд, пытаясь сбить пламя, пожирающее его одежду. Мужик в немыслимом отчаянии несся неизвестно куда. Запинался, падал, но снова вскакивал вместо того, чтобы, валяясь по земле, сбить пламя. Воины, и свои, и чужие, рассыпались в стороны от живого факела, не желая разделить его судьбу. Вельд, уже охрипший от собственного крика, налетел на стену шатра. Рухнул, сминая его, и затих. Ткань занялась и вспыхнула. Пламя расползлось в стороны. Стало жарко.

Кирилл, отбиваясь от напирающих кочевников, с новой силой рванул вперёд. Но тут жеребец под ним истошно заржал. Попытался встать на дыбы, но только дёрнулся и захрипел. В его шее торчали сразу несколько стрел. Небо и земля медленно менялись местами: конь заваливался на бок. От падения перехватило дух. Кирилл прилично приложился плечом об утоптанный снег — благо не придавило.

Он отполз, чтобы не попасть под удар копытом бьющегося в агонии жеребца, и вскочил на ноги. Едва успел бросить взгляд на умирающего коня,