Уже был рассвет. Четвертый час боя…

– Сколько осталось… – один из уцелевших стрелков заправил в пулемет свежую ленту. Гранатомет берегли – на случай новой атаки.

– Еще две…

Из бойниц и выломанных дверей стреляли из винтовок. Часто и малоэффективно – но боеприпасов у них было более чем достаточно.

– Где подкрепление?

– За крышами смотри! – прикрикнул старший и посмотрел на часы – придут… Обязательно – придут…

– Белый флаг! – крикнул еще один из уцелевших.

Что – сдаются что ли? Бывало и так – в Междуречье иногда племена вдруг сдавались, а их вожди – приходили на переговоры, чтобы обсудить условия. У бедуинов – считалось нормальным сдаться превосходящему силой врагу.

– Прекратить огонь!

Огонь сошел на нет и с той и с другой стороны. Установилась тишина – неверная, хрупкая, пропитанная пороховым дымом и кровью.

Где-то вдалеке – гудели моторы тяжелых самолетов. Высаживают подкрепление. Со стороны казарм – что-то закричали.

– Что говорят?

– Что-то про женщин.

– Женщин? Каких женщин?

– Может, говорят, что мы – женщины.

– Э! По-русски умеешь?!

– Руси! Женщин выпусти!

– Какие там женщины…

– Бес их знает. Может, ночные бабочки….

– Сказал – в мусульманской стране…

– Они везде есть…

– Движение!

– Не стрелять!

Пыль от разбитых пулями стен – скрипела на зубах. Глаза – слезились от пороховой гари. Их осталось только пятеро – в строю, все остальные – были тяжело ранены или убиты. Площадь – была завалена трупами и караулка – была завалена трупами, которые они использовали как подручный материал для баррикад. Но у них оставалось их оружие и патроны, и пока оно у них было – они могли драться и продолжать сдерживать атаки превосходящего противника. Вот только – ни один из них – не смог нажать на спуск и убить эту женщину с непокрытой головой, которая шла в их сторону, держа в руках спеленутого ребенка. И еще двух, за ней.

Ни один из них – не мог выстрелить, когда она шла. А она шла и казалась Мадонной, сошедшей с небес на грешную землю в этот филиал ада, простреливаемый со всех направлений.

– Стой! – крикнул кто-то.

Женщина продолжала идти.

– Стой! Вакиф ална батуха!

Женщина сделала еще один шаг – они уже могли видеть ее смуглое лицо и черные, как ночные окна глаза.

– Стой!

Щелкнул предохранитель пистолета.

– Аллаху Акбар!

И все взорвалось…

* * *

За городом – тоже было весело.

Большая часть бандитов находилась не в самом городе, а в окрестных горах, в кишлаках в долинах Мариб и Атак… что им делать в городе – разве что только петлю на себя кликать. И теперь, разобравшись в ситуации – все сильнее напирали на отсечные позиции, пытаясь захватить посадочную площадку и отрезать вторую волну десанта.

Десантники – вынужденные защищать длинную, прямую, не имеющую естественных укрытий полосу, разделились на две боевые группы. Одна – защищала саму полосу, другая – простреливала не только предгорье, но и дорогу, ведущую в город. Это была та самая дорога, дорога в долину Мариб, где совсем недавно – погибло несколько тысяч человек в безумной и бессмысленной на тот момент, но героической попытке взять Шук-Абдаллу.

Отряды боевиков лезли вперед – но десант, ведя огонь из ручных пулеметов и крупнокалиберных снайперских винтовок – полностью перекрыл дорогу, войти в город было невозможно. Выстрелом из ПТРД подбили вооруженную пулеметами машину, которая отличилась в долине Мариб – ее новые хозяева не понимали смысла маневра и поплатились. А британского САС, чтобы подсказать им – здесь уже не было, Светлейший Абу предал и выгнал англичан из города.

Светало.

* * *

Самолеты – появились уже посветлу, очевидно, они взлетели с аэродрома в Адене или где-то в пустыне как только взошло солнце. Шестидвигательный Юнкерс, тяжело гудя моторами, прошел над полосой, словно стервятник над полем боя, затем развернулся – и пошел на посадку. В небе – гудели моторы других самолетов, уже раскрывались купола – подкрепление сбрасывали парашютным способом…

В облаках пыли и песка – Юнкерс замер в конце полосы. Экипаж и подскочившие парашютисты – раскрыли люк, опустили на песок аппарель и начали расчалку укрепленных внутри машин вторжения. Эти машины – идея была позаимствована у немцев и творчески развита – представляли собой раму от легкого или среднего внедорожника, на которой кузов заменялся листами брони, там, где они нужны, а в качестве вооружения – один или два пулемета или АГ. Пока что – нормальный транспортный мост установить не удавалось и танки перебрасывать – смысла не было. Такие машины, маневренные и с огромной огневой мощью против пехоты – принесут куда больше пользы…

Кроме того – были еще крупнокалиберные пулеметы. Обычные, на станках с колесным ходом.

* * *

На позициях парашютистов, прикрывавших взлетную полосу – уже кончались патроны. Последние – истратили, прикрывая первый садящийся Юнкерс. Боеприпасы – остались только к двум пулеметам ЛАД, они прикрывали вблизи, не давая бандитам подобраться на бросок гранаты. А кое-то – уже подбирался, под прикрытием огня с холмов – видя, что пулеметы и снайперы не отвечают, бандиты осмелели…

Ефрейтор Кузнецов как раз заправлял в пулемет последнюю ленту – действительно последнюю – когда на позицию, обложенную камнями, вкатили пулемет. Этот пулемет – они видели только на сборах, он был вдвое мощнее привычного им Браунинга и пробивал навылет стены. Первоначально – его планировалось использовать как вооружение БТР – но для парашютистов сделали облегченную версию.

– Аллаху Акбар! – донеслось с позиций боевиков…

– Отскочи, щенок… – прапорщик оттолкнул молодого пулеметчика, сам – навалился на КПВТ, подвигал стволом, чтобы ловчее целиться. Ленты тащи. Пришибу…

Пулемет – оглушительно бабахнул короткой, пули калибра 14,5, по мощности больше соответствующие снарядам автоматической пушки – ударили по камням, выбивая целые фонтаны земли…

Светало.

* * *

Городской дворец – был перед ними, они наблюдали его с крыш окрестных строений и из подворотен. Из некоторых окон – валил густой дым, главный вход был подорван и превращен в груду развалин. Самолеты – тяжело гудели, разворачиваясь над городом: прибыла новая, третья партия пополнения. В горах – уже гремели далекие минометные разрывы…