— Софа, что случилось?

— Александр, мне надо тебе кое о чём рассказать.

— Я слушаю.

— По приезде в Канск нам следует заняться оформлением твоих документов.

— Каким ещё оформлением?

И тут мне поведали очередную занимательную историю из серии «Галина сказала». По словам старой лекарки, дворянство мне удастся получить лишь из рук канского городничего. Причём было сказано и когда к нему нужно обратиться: «Собравшись в путь и узнав о двух сгоревших домах в Устьянском, по дороге обязательно к нему загляни». Не понял юмора!

— А какая нам разница, к кому обращаться? У Александра Полтоцкого ведь все бумаги в порядке.

— К сожалению, это не совсем так. По бумагам, хранящимся у нас, ты сможешь стать дворянином только за большую взятку или по велению государя.

— Объясни.

— Видишь ли, ты, наверно, читал в выписке из метрики запись «незаконнорождённый».

— Да.

— Она есть у всех, родившихся вне брака. И если при наличии одного отца можно добиться дворянства, то с одной матерью — нет.

«О, сколько нам открытий чудных готовит» мама, ёшкин дрын! Ну Софа, ну… слов нет! Чёрт! В город переберёмся, займусь изучением законов данного времени, а то надоело постоянно в дураках ходить.

— А почему ты раньше этого не рассказала?

— Я надеялась, всё произойдёт значительно позже.

Ё-моё, она надеялась! Зашибись! Не пришлось бы мне с этим незаконным рождением в будущем задавать вопрос из фильма «Ширли-мырли»: «Тётя-мама, скажи ты мне, как русский человек русскому человеку, я что, Изя Шниперсон?»

— Софа, у меня два вопроса. Ответь, пожалуйста, на них правдиво.

— Я всегда правдиво говорю.

Ага, но много чего не договариваешь.

— Ладно. Первый вопрос: какие ещё предсказания Галины я не знаю?

— Мне запретили тебе об этом говорить. Хорошее может не сбыться.

— Галина?

— Да.

— Понятно. Но на второй вопрос постарайся ответить. Знаешь ли ты отца покойного Александра?

— Да, знаю.

— Он русский православный дворянин?

— Да.

Фу-у, не Шниперсон. Уже легче.

— Отлично. Если вдруг столкнёмся с ним случайно, ты уж предупреди.

— Зачем?

— Чтобы знать виновника твоих несчастий и несчастий Натальи Полтоцкой.

— Ты хочешь ему отомстить?

— О нет! На фиг он мне сдался… То есть сам я его трогать не собираюсь, но если ты попросишь…

Софа, глядя куда-то вдаль, медленно покачала головой, и неясно было, что же она хотела этим сказать. Дальше скользкую тему никто из нас развивать не пожелал.

Подъезжая к Канску, я как-то нервно себя чувствовал. Да-а… давно дворянином не становился. На приём к городничему попали сразу. Красавица Софа, включив всё своё величественное очарование, шла напролом. Начинала беседу одна, оставив меня перед кабинетом. Пока ждал, весь извёлся. Но вот дождался: выглянула, лицо напряжено. Неужели облом?

— Александр, войдите.

Вроде не совсем. Я вошёл, поклонился. Меня поприветствовали не вставая, лёгким кивком. Серьёзный дяденька. Шикарные бакенбарды во все стороны топорщатся, при одном только взгляде на них в душе страх и почтение разгораются. А как усами шевелит, вообще жуть!

— Пётр Иванович, познакомьтесь: это Александр, о котором я говорила. Александр, это Пётр Иванович Сапожников, он решит вашу судьбу.

Очередной кивок и мой поклон.

— Я не стал бы утверждать столь категорично, уважаемая Софья Марковна, судьбу решает лишь Бог один, и немного мы сами.

— Да, безусловно, но в данной ситуации вы можете весьма поспособствовать.

— Хорошо. Прошу присесть.

Когда мы сели, чиновник, на которого возлагались наши надежды, продолжил:

— Александр, я ознакомился с вашими бумагами и считаю, у вас есть небольшой шанс получить личное дворянство, но…

Та-ак, начинается.

— В вашем деле много сложностей.

А то мы не знали!

— Судя по тому, что обратились вы ко мне, а не к родственникам по материнской линии, о графском титуле речь не идёт.

— Разумеется.

— Полагаю, у вас нет никакой возможности и фамилию Полтоцких оставить, хоть она и записана в метрике. Даже не представляю, чего стоила вашей матери данная запись, ведь это против всяких правил. Вы, конечно, для восстановления справедливости можете обратиться к родственникам… — Он на пару секунд замолчал и многозначительно на меня посмотрел. Дяденька решил проверить: не возникало ли в моей голове таких глупых мыслей? Я изобразил лёгкую улыбку, и усатый продолжил: — Но я этого делать не советую.

Да на хрена мне фамилия с титулом, если за ней тянется этакий несуразный шлейф проблем!

— У меня не столь тёплые отношения с родственниками, и нет смысла ждать от них справедливости.

— Вы можете попробовать найти своего отца.

Не понял! Ему захотелось узнать, дворянин мой отец или нет?

— Не имею ни малейшего желания искать человека, оставившего мою мать в столь скверном положении.

У-у-у, как ты, дяденька, задумчиво головой киваешь.

— Вам также не подойдёт и обычная практика в отношении незаконнорождённых, я имею в виду уменьшение фамилии.

Ну да, Олтоцкий или Тоцкий звучит как-то не очень, лучше что-нибудь попроще, например Орлов или, на худой конец, Соколов.

По-своему истолковав моё молчание, усатый добавил:

— Все мы желаем гордо носить фамилию предков или хотя бы её частичку, но вы должны осознавать, что в данной ситуации это невозможно.

Ой, да всё мне ясно! Доложат Полтоцким о молодом дворянине с созвучной фамилией, да ещё появившемся из ниоткуда в Сибири, и жди, Саша, неприятностей на свою пятую точку.

— Я полностью с вами согласен. Что посоветуете?

Он с полминуты пристально меня рассматривал.

Блин, попой чую, пакость ведь сейчас скажет.

— Тогда, к сожалению, я не в силах выправить вам документы под какой бы то ни было выдуманной фамилией. Городское дворянское собрание за этим тщательно следит и опротестует моё решение, а предоставь я в его защиту ваши бумаги, вопрос вынесут на обсуждение собрания. Поверьте моему опыту, выбор собрания будет не в вашу пользу. Не стоит ожидать даже личного дворянства. Вот если бы вас записали на отца с громкой фамилией, полагаю, никто возражать не стал бы. Также примите к сведению: после вынесения вопроса на собрание о вашей персоне обязательно узнают родственники.