– Лгунья! Лгунья! – Нож снова у моего горла. – Думала, я в это поверю.

Я закрываю глаза и мрачно сознаю: может, это конец. Умереть от клинка Ины намного лучше, чем от рук Каро. Возможно, страх смерти повредил мой рассудок, потому что в голове возникает безумная идея.

– Ина, могу я попробовать показать тебе правду? Если у меня получится, ты мне поверишь?

Она моргает.

– Как?

Уверена: Ина хочет мне верить. Я закрываю глаза и нежно беру ее за руку. Воспоминания – мгновения, а мгновения – время, думаю я, повторяя слова Стеф, и представляю, как затягиваю в них Ину.

Медленно-медленно это срабатывает.

Держа Ину за руку, вхожу в воспоминания, которые проносятся в моей голове одно за другим. Каро в Эверлессе наблюдает, как жидкое золото моего времени танцует на полу; Брайарсмур, а потом высокий крик нашей матери, Наоми; Роан на коленях, кинжал Каро прижат к его горлу…

Я выдергиваю свою руку из руки Ины и спотыкаюсь, снова оказавшись на кладбище. Стоящая передо мной сестра смотрит на меня непонимающим взором.

– Мне жаль, Ина, – говорю и легко касаюсь ее руки, чувствуя твердость доспехов под плащом Охотника. Знаю, что слова не могут передать, как я опечалена смертью Роана и даже Королевы, как сожалею, что ее втянули в это и что она была ранена.

Ина прикрывает глаза, тяжело дыша. Вижу, что она пытается взять себя в руки, но наконец сдается, дав волю эмоциям, и падает мне на грудь.

Я крепко обнимаю и не отпускаю ее.

Мы сидим на кладбище уже много часов. Я рассказываю Ине, что случилось после той ночи, когда мы посетили ведунью в Лаисте. Она обещает, что Элиас останется жив, и я верю ей. К тому времени, как я выкладываю все, о чем хотела ей рассказать, день подходит к концу, и на небе восходит яркая луна. В глубине души я удивлена, что о моих двенадцати жизнях и всем, что случилось со мной после побега из Эверлесса, можно рассказать за такое короткое время.

Ина вздыхает.

– Я всегда замечала, что в тебе что-то есть, с самой нашей первой встречи в Эверлессе. Какая-то тайна, неуловимая печаль.

Напоминание о времени, проведенном вместе в поместье, – как все было просто тогда! – заставляет сердце сжаться, и я опускаю глаза. Возможно, мои эмоции прочитываются на лице так же явно, как и у Ины, вот только обычно это скорбь и печаль.

– Я тогда ничего о себе не знала! Отец только что умер. Я начинала догадываться, но не была уверена.

– Тебе не нужно оправдываться. Я не все понимаю об Алхимике и Колдунье, но верю тебе.

Собираюсь спросить ее, чем вызвано ее доверие, но на глаза снова наворачиваются слезы, и я молчу.

– По крайней мере, это объясняет, почему Каро изменилась после смерти моей матери, – говорит Ина. – Теперь она говорит лишь о мести, хочет, чтобы я подняла армию, Джулс, призвала солдат из каждого города и всех деревень Семперы. Она говорила о вторжении в другие страны, распространении кровавого железа и на их берегах. Забирала кровь у невинных. Никогда прежде Каро так не жаждала крови.

– Жаждала. – Не могу смотреть Ине в глаза, потому опускаю взгляд на траву. – Просто до этого она скрывала свои желания. Каро сказала, что будет убивать до тех пор, пока не найдет того, кто меня сломает. Любой, кого я люблю или кто любит меня, в опасности. Так много людей, попытавшихся защитить меня, погибло.

Ина смотрит на меня, а потом отворачивается.

– Думаешь, все было притворством?

– Не знаю. – Моя дружба с Каро продлилась всего несколько недель, прежде чем мне стало известно, кто она на самом деле, но Ина знала ее годы. Вспоминаю лицо девочки, которая подошла ко мне у реки: милая, открытая. Но, как бы крепко я ни цеплялась за эту картинку, образ взрослой Каро разрушает ее.

Ине удается выдавить грустную улыбку.

– Когда я думаю о том, что мы делили, то уверена: это было настоящим. По крайней мере, отчасти. Я была ей небезразлична.

– Она подвергла тебя опасности, отправив за мной под видом Охотника.

Ина качает головой.

– Я сама хотела найти тебя. Надеть костюм было моей идеей, – она отворачивается, продолжая: – Какие бы страшные вещи она ни сделала, Каро всегда видела во мне то, чего не могли разглядеть другие. Она была единственной, кто не обращался со мной как со стеклянной куклой. Словно… видела во мне силу. – Она замолкает. – Наверное, потому, что так долго считала меня Алхимиком.

– Уверена, это не так, – быстро и искренне говорю я.

Ина вздыхает.

– Уверенность, что не все было ложью, лишь ухудшает ситуацию. Я считала ее своим другом, – тихо шепчет Ина. Ее щеки блестят от слез.

Я пристально смотрю ей в глаза, все еще удивляясь тому, что она верит мне, несмотря ни на что, как когда-то верила Амма. Она доверчиво смотрит на меня, словно ожидая моего решения, что делать дальше. Внезапно я испытываю острую тоску по Лиаму, который всегда знал, что предпринять.

– Как ты поступишь с Лиамом? – спрашивает она. Неужели Ина читает мысли по моему лицу? – Он дорог тебе, не так ли? Ты любишь…

– Не говори этого, – быстро перебиваю я, и неподдельный страх в моем голосе заставляет ее замолчать, – пожалуйста.

Но Ина никогда не умела молчать. Она тихо спрашивает:

– Думаешь, это его смерть разобьет тебе сердце?

Я вдыхаю.

– Не знаю. – Хотя все внутри меня кричит, что мои слова – ложь.

– А что дальше, Джулс? Как мне помочь тебе?

– Мне нужно найти оружие, которое убьет ее, – говорю тихо.

Ина вздыхает.

– Тебе придется вернуться в Эверлесс.

Я сжимаю ее руку, ничего не желая сильнее, чем обосноваться там, рядом с моей сестрой. Конечно, я хотела бы быть свободной, но мне также хочется побыть с Иной, узнать ее, не боясь, что Каро обрушит на меня небеса, когда увидит.

– Ты просто хочешь, чтобы мы с Лиамом увиделись, – ворчу я, чтобы скрыть свои настоящие мысли. Каро меня знает: рано или поздно я вернусь туда, где все началось.

Ина смеется и кладет голову мне на плечо.

Струйка дыма, поднимающаяся вверх перед надгробьем Роана, привлекает мое внимание. Заинтересовавшись, я иду туда и вижу, что камень, подаренный Стеф, лежит в луже пролитого вина и растворяется.

Ина идет за мной.

– Это кровавое железо растворилось?

– Нет. Это был дар, переданный Алхимиком очень давно. Символ, способный показать настоящее лицо зла. – Неподвижный дым висит в воздухе над ним. Вдруг мне в голову приходит идея, и я собираю еще несколько чаш с вином вокруг могилы Роана, сливаю жидкость в одну, а потом кидаю в бокал то, что осталось от черного камня. Так, как поступила бы, если бы клала железо в полуденный чай леди Сиды.