— Сначала не поняла, где я.

— Испугались?

— Нет. Просто решила, что это сон.

— Почему? Обстановка показалась незнакомой?

— Да.

— А потом?

— Потом пришел доктор. Он и рассказал мне, что я не приходила в себя почти две недели.

— И что вы ощутили? Страх? Неверие? Отчаяние?

— Да нет. Ничего такого. Скорее, неудобство. И раздражение, — я заметила вопросительный взгляд Кейт и пояснила: — Из-за собственной слабости.

— Ног не чувствовали совсем?

— Почти.

— А подробнее?

— Иногда мне кажется, что я ощущаю боль в ступне, а вчера у меня получилось немного подвинуться на сиденье.

— Интересно. Вы позволите?

Леди Горн подошла ко мне и приподняла мое платье, открывая ноги.

Сначала она просто смотрела, потом принялась ощупывать их, но делала это не так, как Штерн. Ее движения были уверенными и сильными. Она поворачивала мои ступни, разгибала и сгибала ноги, к чему-то прислушивалась и снова принималась крутить мои конечности так и эдак.

— Сможете расстегнуть платье и перебраться на диван?

Я молча кивнула. Кейт помогла мне, и вскоре я уже лежала на животе, а леди Горн ощупывала мою спину, проходясь по позвоночнику чуткими пальцами, в каких-то местах ненадолго замирая, в каких-то — надавливая или постукивая. Время шло, а осмотр все длился. Казалось, в моем теле не осталось ни одной неучтенной косточки, но леди Горн не торопилась.

— Больно? — изредка спрашивала она. — А так? — уточняла, сгибая то правую, то левую ногу. — Потерпите еще немного, — проминая поясницу, подбадривала доктор и снова принималась мять и ощупывать.

— Ну что? — спросила я, когда Кейт наконец завершила свой осмотр.

— У меня для вас две новости, — вытирая руки платком, чем-то напоминающим влажные салфетки моего мира, ответила леди Горн.

— Хорошая и плохая?

Я нервничала в ожидании вердикта, и как всегда, когда волновалась, не могла удержаться от иронии.

— Это зависит от того, как вы их воспримете, — после едва заметной паузы, ответила Кейт. В ее глазах мелькнула эмоция, которую я, как ни старалась, понять не смогла. — Все основные функции сохранены, и это хорошая новость. Правда, придется очень сильно постараться, чтобы вы смогли встать на ноги. Это вторая новость. И тут все будет зависеть от того, готовы ли вы вытерпеть боль.

— Готова.

Да ради того, чтобы снова жить полноценной жизнью, я не только боль — что угодно вынесу.

— Быстрых результатов не обещаю. Но если постараетесь выполнять все мои рекомендации, уже к осени сможете свободно ходить, — сказала Кейт, а я почувствовала, как быстро забилось сердце.

— Что нужно делать?

— Завтра вам доставят аппарат, на котором вы будете заниматься. Первые пару дней под присмотром моего человека, потом сможете сами. И тут все будет зависеть только от вас. Сумеете побороть страх и боль — снова встанете на ноги. Нет — останетесь инвалидом.

Леди Горн внимательно посмотрела на меня и улыбнулась.

— Но я почему-то уверена, что у нас все получится.

— Обязательно, — кивнула в ответ и от души добавила: — Спасибо, леди Горн.

— Пока не за что.

— Вы дали мне надежду. Это самое главное.

— Мне нравится ваш настрой, леди Бернстоф.

— Можете называть меня Изабеллой.

Я посмотрела в опушенные длинными ресницами глаза и наткнулась на внимательный взгляд.

— Тогда и вы зовите меня Кейт, — мне показалось, что в прозвучавших словах есть какое-то второе дно. Что-то вроде проверки, но вот понять, в чем она заключалась, я не сумела.

— Договорились.

Поглощенная открывшимися перспективами, я не сразу поняла, что леди Горн как-то слишком уж пристально вглядывается в мое лицо. Словно пытается там что-то найти. Вот только что?

Кейт помогла мне одеться и пересесть в кресло, а потом бросила незаметный взгляд на наручные часы.

— Что ж, Изабелла, была рада знакомству. Завтра утром вам доставят все необходимое для занятий. Я зайду в конце недели, проверю результат. А пока отдыхайте. И не позволяйте лорду Хольму излишне изводить себя поисками, хорошо?

Я только кивнула, а Кейт тепло улыбнулась и коснулась моей руки.

— Всего хорошего, Изабелла.

— До свидания, Кейт.

Я наблюдала, как леди Горн идет к двери и думала о том, почему эта красивая женщина выбрала такую нетипичную для своего мира профессию. Надо сказать, мой багаж знаний о Дартштейне рос с каждой ночью. Полноценно спать у меня не получалось, и я использовала оставшееся до рассвета время для чтения и «лечебной гимнастики». Так что о своей новой родине уже кое-что знала. Не все, конечно. Но то, что женщины благородного происхождения обычно не утомляют себя работой, понять успела. Отсюда вопрос — что не так с этой Кейт? Почему она выбрала себе совсем не женское занятие?

Дверь с тихим щелчком захлопнулась за спиной леди Горн, и я только сейчас сообразила, что нужно было позвать дворецкого и попросить его проводить гостью. Надо ж было так опростоволоситься! Что подумает Кейт?

Тихий стук в дверь заставил меня прекратить самобичевания.

— Да?

— Миледи, там пришел тер Тернгоф, очень просит его принять, — Присси просунула в комнату голову и уставилась на меня с таким выражением, словно сама до конца не решила, стоит бояться или нет.

Вот же пугливый суслик!

— Хорошо, приведи его сюда, — как можно мягче сказала служанке.

— Слушаюсь.

Голова в смешном чепце исчезла, а через несколько минут в гостиную бочком протиснулся Моня. Одет он был все в тот же потертый сюртучок и узкие брючки, и выглядел так, словно не знал, куда девать свои нескладные руки.

— Темного вечера, дорогая кузина Изабелла, — с порога поклонился кузен и едва ли не бегом кинулся ко мне. — Мне сказали, вам уже лучше?

Моня посмотрел с такой надеждой, что я сразу же поняла, что он пришел за деньгами. Просто с похожим выражением лица тетушкины шарлатаны обычно заводили речь о пожертвованиях.

— Благодарю, тер Тернгоф, мне действительно лучше.

— Замечательная новость! — просиял Моня, но тут же стыдливо потупился и покраснел. — Леди Изабелла, не сочтите за наглость, — пробормотал он и поднял на меня взгляд, в котором боролись смущение и решимость. — Понимаете, я немного поиздержался из-за переезда, а жалованье будет только в конце месяца, а тут эти расходы… Словом, не могли бы вы одолжить мне пять ронов? Вы не подумайте, я все отдам, — поспешно добавил он и покраснел еще сильнее. — Получу деньги, и отдам.