Мое изложение событий оказывается чуть менее подробным, но я ощущаю, что мышцы щек болят. Похоже, остальным Воронам кажется, что мы приняли таблетки счастья. Когда Бриттани, Шерил и Лора входят в зал, они с раздражением смотрят на нас – что, однако, ничуть не портит настроение.

– Как это случилось? Я в последнее время слышала постоянное «Мы просто друзья», и почти перестала надеяться. – Диона преувеличенно вскидывает брови.

– Мы встретились в туннеле и… он рассказал мне о своем чувстве вины, потому что он счастлив несмотря на то, что печалится.

Теперь между бровями Дионы образуется складка. Она некоторое время обдумывает мои слова и при этом делает глоток, пока у нее в голове все должным образом не укладывается. – Девушка, которая стоит между вами, исчезла, я правильно понимаю?

Я медленно киваю, улыбка исчезает при мысли об обстоятельствах исчезновения. Я осмеливаюсь рассказать больше, хочу доверить ей несколько тайн, которые нас разделяют.

– Она была кандидаткой в Вороны в прошлом году.

Чашка Дионы со звоном падает на блюдце, и все Вороны поворачиваются в нашу сторону. Диона прикладывает усилия, чтобы не начать говорить, улыбается извиняющейся улыбкой и ловит на себе взгляды окружающих до тех пор, пока они снова не переключаются на завтрак.

– Она была кем? – Для шепота Диона говорит слишком громко.

– Беверли была кандидаткой в Вороны, Джош ищет ее.

Дионе одна за другой приходят в голову идеи, как мы могли бы ее отыскать, но каждый раз я вынуждена подавлять в зародыше ее заразительное воодушевление, потому что все это мы уже перепробовали. Пока я не рассказываю ей, что мы уже предприняли, потому что надеюсь на то, что ее взгляд со стороны даст какой-то новый толчок. Что она подумает о чем-то, что мы упустили и что наконец сможет привести нас к настоящему доказательству. Но это дает лишь то, до чего мы уже додумались. Бывшие члены сообществ, которых я расспросила во время интервью по случаю благотворительного бала, члены сообщества, которые примкнули к нему в прошлом году, от которых, правда, ничего не добьешься …

– И никого из выбывших кандидатов прошедшего года больше нет в Колледже Святого Иосифа – и вообще в Уайтфилде, – удрученно говорю я. Надежда на то, что Диона сможет задать новое направление поисков, умерла.

Майли уже готовит дневной перекус, поэтому мы ушли из столовой. Большинство Воронов едят в других местах в перерывах между занятиями, которые мы сегодня прогуляли по настоянию Дионы, так что внутренний двор какое-то время будет в нашем распоряжении. Но дальше мы не продвигаемся, и я не хочу рассказывать Дионе про Тайлера, скалы и смерть Беверли. На это я пока не готова.

Когда мы опустошаем несколько чашек чая и латте – стрелки на старых часах с маятником показывают почти два – Диона качает головой, будто пытаясь не отстать от своих мыслей. Пара прядей волос то и дело касаются ее щек, и она сдувает их в сторону.

– Я должна немного подумать, хорошо? Но сейчас нам нужно переодеваться в платья для Рождественского бала. – Она вскакивает и своей энергией увлекает за собой.

Назначенный на сегодняшний вечер Рождественский бал оказался где-то на периферии моего сознания, хотя за прошедшие дни Валери несколько раз напоминала о нем, а платье для этого вечера я примеряла в начале недели. Просто у меня были более важные дела, чем бал, на котором будут присутствовать все бывшие и действующие Вороны и Львы со своими семьями. Последнее обязательное мероприятие в этом году до начала рождественских каникул, которые все проведут дома или в каком-нибудь сказочном месте.

Вскоре я стою в асимметричном платье-русалке из ткани бронзового цвета, которое светится и поблескивает при каждом движении. Моя левая рука закрыта до запястья, правая полностью обнажена. Диона протягивает мне множество тонких браслетов и ждет, пока я их надену.

– Ты выглядишь как бронзовый ангел! – Ее певучий голос и сияющие глаза заставляют попридержать недовольство. – Платье идеально подходит к твоим волосам. Нужно сделать так, чтобы они волнами падали на обнаженные плечи. – Она встает позади меня и показывает в зеркале, какой видит мою прическу.

Когда я уже собираюсь пойти в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, она сует мне в руку коробочку. Блестящие бронзовые тени для век, которые отражают малейший луч света.

– Хоть твои глаза сегодня сияют и без макияжа, как никогда прежде, – добавляет она с улыбкой, от которой мои щеки начинают гореть. – Ну, а теперь иди! Собирайся, чтобы вы вовремя прибыли в парк-отель. – Она толкает меня к двери и практически выставляет из комнаты.

– Мои вещи! – напоминаю я ей и с кучей одежды в руках босиком иду по коридору к своей комнате.

Как только я открываю дверь, она выпадает у меня из рук. Джош сидит на моей кровати и выглядит так, словно рвал на себе волосы.

ПЯТНИЦА, 18.12.

Вид Джоша с растрепанными волосами, которые наводят меня не на те мысли, ненадолго захватывает, прежде чем я закрываю за собой дверь.

Джош вскакивает и идет мне навстречу.

– Где ты была? Я с ума схожу от беспокойства!

Он обнимает меня – или ощупывает? – и почти в отчаянии целует в губы. Так он лишает какой-либо возможности ответить. Когда он от меня отрывается, его руки все еще на мне, будто он действительно боится, что я исчезну.

– Все в порядке? – наконец спрашиваю я.

– Твой телефон выключен, я не знал, где ты. На занятиях тебя не было, в вашей комнате отдыха я тоже искал… я чуть не свихнулся, потому что…

Ему незачем говорить, что его попытки выйти на связь с Беверли проходили точно так же.

– Как ты наверняка помнишь, я провела ночь не в своей комнате, – медленно говорю я, чтобы успеть насладиться блеском, который появляется в его глазах. – Поэтому сегодня утром мой аккумулятор был разряжен, и я оставила телефон в своей комнате, когда пошла на завтрак.

– Завтрак? – Он смотрит на экран телефона. – В половине третьего?

– Это был скорее затянувшийся бранч, мы целую вечность просидели в столовой, в это время ты, наверное, был во внутреннем дворе, – отвечаю я, пожимая плечами. Отражаясь от блесток моего платья, свет попадает на лицо Джоша, когда солнце ненадолго показывается из-за туч.

– Ты выглядишь восхитительно, – едва слышно произносит Джош, как будто только сейчас заметил бальное платье. Он убирает мои распущенные волосы за плечо и целует обнаженную кожу.

– Нам пора выходить. Почему ты сидишь здесь в моей – запертой – комнате? – Я рассматриваю его. На нем не смокинг, а джинсы, худи и кожаная куртка.

Похоже, только после моего вопроса он вспомнил, зачем пришел.

– Думаю, я наконец нашел ход, ведущий к комнате Келлана. Но Джейс еще недостаточно хорошо себя чувствует, а остальных не хочу посвящать в этот план, потому что они будут отговаривать. Поэтому мне нужна ты.