— Снова новые знакомые? — отчасти испуганно, отчасти — с отчаяньем в голосе спросил парень.

— Тебе не нравится? — склонила та голову набок. — Я думала, ты всегда рад новым встречам.

— Но я надеялся провести эти пять дней с тобой, — ляпнул Сон, и лишь после осознал смысл своих слов.

Волчица резко повернулась к нему и окатила таким взглядом, что зверёныш — умей он так — был готов сжаться в маленький-маленький шар и укатиться куда подальше, лишь бы скрыться от её глаз.

Смерив мальчишку долгим испытывающим взглядом, девушка медленно кивнула, а после — мягко улыбнулась.

— По крайней мере ты заговорил, как уверенный в себе человек, а не тряпка.

— Ну спасибо, — усмехнулся Сон.

— Как есть, так и говорю, — пожала плечами девушка. — Пора взрослеть, становиться крепче. Ребёнком долго не прожить — умрёшь раньше.

— А может, я не хочу взрослеть, — быстро ответил тот.

— Так и не взрослей, — снова парировала собеседница. — Просто помни, что дети тоже разные бывают, и это не только безрассудные плаксивые создания. Ребёнок, знаешь ли, может быть весьма уверенным и целеустремлённым. Вопрос только в реализации. Просто никогда не любила плакс.

— Понял, — кивнул парень.

— То-то же, — хмыкнула девушка, — смотри мне.

Какое-то время они ехали в молчании, всё ещё в своих мыслях, хотя никто из них не думал ни о чём конкретном. Смотрели на пейзаж за окном, коротали время.

Между тем поезд остановился на станции близ безызвестного поселения, имя которого важно лишь его жителям и проезжим туристам.

— Наша остановка, — бросила Полина, поднимаясь за своим походным рюкзаком.

Сон поспешно спрыгнул с сиденья и помог своей спутнице. Потом они вместе достали его рюкзак.

Вскинув на плечи свои тяжёлые ноши, пара направилась к выходу, мешаясь с людьми в вагоне.

Перрон как всегда одинок и непримечателен, одно здание вокзала, проложенные рельсы в закат и дикие собаки у дороги.

Вечер, в небе витают густые тучи, ветер играет древесной листвой, вокруг сгущается мрак.

— Нам по дороге — и в ночь, — сказала Полина, усмехнувшись. — Ты как, в походах раньше бывал?

— Да вроде уже говорил, — грустно усмехнулся Сон, — ни разу, это мой первый.

— Всё у тебя впервые со мной, — рассмеялась девушка.

— Не правда, не всё, — скорее тихо и себе, нежели ей бросил Сон.

Полина кивнула и улыбнулась.

— Не дрейфь, всё ещё будет. Побереги силы, путь неблизкий.

— А далеко идти?

— До ближайшей стоянки, — ответила та, ступая в холодный вечер.

Просёлочная дорога, брусчатка под ногами, тихая деревня, шум далёкой реки. Недавно прошёл дождь, и в воздухе ощущался характерный терпкий запах. Сну нравилась такая погода, вот эта ранняя осень, когда ещё мир помнит о жарком лете, и солнце не спешит уступать свои права.

Темнело рано — это правда, и путь незнаком — это страшно. Едва ли сам бы парень отважился на такое путешествие.

Но с ним рядом Полина, и он ей верил.

Идя рядом, он не переставал удивляться её силе, её воле. Идёт как ни в чём ни бывало, как будто выросла здесь. Тут же он поймал себя на мысли, что ведь совсем ничего не знает ни о детстве, ни о юности Полины: не было времени расспросить.

А теперь — можно ли было говорить сейчас?

Было велено беречь силы.

Тяжёлый рюкзак давил плечи. Парень не был готов к такому, и потому удивлялся своей спутнице ещё больше. В простеньких джинсах и свитере, с подвязанными волосами и банданой, она выглядела естественно. Складывалось такое чувство, будто она всю жизнь вот так путешествует, всё время скитается по морю бытия, останавливаясь лишь изредка в тех заводях, где ей приятно, и где, по её мнению, ей рады. Возможно, так и есть.

Сам он едва поспевал за ней. Приходилось идти быстрее обычного, чтобы не ударить в грязь лицом и не разочаровать её — она-то ступала почти что налегке.

Дома редели, напирали горы.

Вскоре просёлочная брусчатка кончилась, бурой рекой влилась в лесную тропу у шумящей реки.

Время от времени пара останавливалась, делали короткие перерывы, обменивались ободряющими взглядами, а после — шли дальше.

Полина шла быстро, а Сон едва плёлся, уже успев проклясть все известные ему круги ада, романтические походы и девственную природу. Жизнь не готовила парня к такому, и если люди от этого действительно получают удовольствие, то Сну с ними явно не по пути. Или однажды он научится получать радость не только от душевного, но и от физического страдания. Страдать лучше сидя в квартире, наблюдая за дождливой ночью за окном, смотря на полную луну и утопая в тяжёлом одиночестве и мыслях о собственной бездарности и несостоятельности.

Страдать в походе — прелесть совершенно иная. Ко всем прочим мыслям добавляется ещё и нешуточная физическая усталость, которая способна свалить с ног и действительно убить, уже не только морально. Сон пока не был готов к такому.

За время изнурительного броска и совсем коротких остановок нередко появлялось желание закурить. Но Сон не решался это сделать: Полина к своей пачке пока не притронулась ни разу, значит, и ему не стоило. Было велено поберечь силы, а он уже по себе чувствовал, что задыхался.

Нельзя. Нужно терпеть и двигаться дальше.

Уже совсем стемнело, и идти стало тяжело.

Близ буйных вод и небольшой беседки на берегу было решено сделать первый привал.

Друзья скинули рюкзаки и опустились на землю, с шумом перевели дух.

Сон истекал потом и тяжело дышал.

Девушка рядом с ним потянулась к своему рюкзаку, достала привычные «Captain Black» и зажигалку, закурила.

Восприняв это как команду «Старт», Сон потянулся и за своими «Верблюдами», тоже прикурил, счастливо вздохнув от свежей дозы живительно-губительного никотина, принимая маленькую смерть, по которой так истосковался.

Блаженство. Просто блаженство.

Закрыв глаза, парень окунулся в ворох едких туманов тяжёлого рая, пропуская через себя всю накопившуюся за день усталость. Тяга за тягой принимал он яд, выпуская клубы дыма своего утомлённого счастья.

Полина прислонилась к деревянной стенке беседки и подняла довольный взгляд на небо, полное звёзд, протянула к ним руку.

— Знаешь, — сказала она наконец, — а давай прямо тут заночуем? Смотрю на тебя — и понимаю, что, нет, с таким настроем вверх я тебя не потащу. Да не грусти ты, маленький, — рассмеялась она, — не в обиду же. Мне и самой не очень хочется идти в ночь туда, — она кивнула в сторону густого леса, что высился чуть поодаль. — Дорога там ужасная и неровная, даже с фонариком будет трудно. А тут люди ходят нечасто, есть беседка — считай, крыша над головой, стол слегка сдвинем, спальные мешки разместим — вот и будет кроватка. Как тебе?