— Не захочу, — прошептал зверёныш.

Дали команду к отправке.

Лязг стальных колёс, проплывающий за окном вокзал, размещающиеся в вагоне люди.

У каждого своя судьба, каждому — своя дорога.

Жизнь нередко преподносит сюрпризы и, ещё реже, оправдывает ожидания. Никогда не произойдёт именно то, к чему ты готовил себя изначально. Всё будет, но обязательно по-другому. Лучше ли, хуже ли — об этом можно судить впоследствии. Даже когда кажется, что всё идёт по плану, при желании всегда можно найти множество деталей, который данный план нарушают и отклоняют от курса. Потому что плана нет. Есть хаотичные события, которые время от времени сплетаются в единую цепочку происходящего, узор восприятия, который мы привыкли называть реальностью. Бессмысленно жаловаться, что нас к чему-то не готовили. Что случается, то случается. Наше дело — осознать, что случившееся является закономерным в соответствии с нашими действиями, принять происходящее — и продолжать действовать дальше. И не забывать радоваться, если тому есть повод. Городские черты редеют, уступая место лесам. Где-то за горизонтом проступают холмы высоких гор. А там, за горами, ждёт, укрывшись кудрявым пледом, в своей колыбели, молодая луна. Сейчас она спит, и яркое солнце оберегает её. Но наступит час, и луна взойдёт, чтобы пролить свет на иной мир. Мир волшебства и приключений. Так не бывает, но это жизнь.

Полина ответила лишь одно: «Мы едем на север».

Свершения некоторых событий жаждешь настолько, что даже не хочешь, чтобы они начались. Некоторые это называют мечтой, потому что стоит задуматься, что чарующий миг кончится, невольно боишься сделать шаг к его началу. Ты всю жизнь шёл к нему, шёл — и вот, он наступил, ты испытал его, пережил эмоции — и… И всё?

А что дальше? Цель достигнута, мечта свершилась.

Подкрадывается опустошение и предательское чувство обмана, иллюзии. Гнусные вопросы, этого ли ты хотел, этого ли ждал, почему всё кончилось так быстро и именно так — все эти преждевременные мысли на пути к мечте зачастую заставляют от неё отказаться. Единственный выход для многих в данной ситуации — это отдавать отчёт о том, что мечты не существует, есть вполне осязаемая цель, которую нужно достичь, а, достигнув её — поставить новую. Это называется жизнью. На словах всё просто, на деле — как повезёт.

Сон не знал, что и думать.

Вот она, вот же, перед ним. Сидит, улыбается, смотрит в окно. А он даже не знает, о чём с ней говорить. И хочет ли он с ней говорить.

В погоне за мечтой он ни разу не задумывался о том, зачем ему это.

Просто знал — с Полиной счастье. И вот она здесь. А счастья нет. Вернее, оно есть, но странное. Смешанные, неразборчивые чувства, смущение, страх, нерешительность. Множество «если» и «а вдруг» заполнили собой все клетки мозга и мешали вырваться хоть какому-то, самому маленькому «спасибо».

Полина скучала. Нельзя сказать, что она была разочарована, но в целом происходящее едва ли можно описать радостными эпитетами.

Она хотела отдохнуть и развеяться, и позвала с собой именно того человека, в котором до этого была уверена. Она знала о его чувствах к ней, и хотела по-своему сделать ему подарок. К тому же нельзя сказать, что сам парень ей не нравился, отнюдь. Она находила его забавным. Отчасти стукнутым, отчасти недобитым, но не лишённым той озорной искорки лихих мечтателей, по которым она уже успела истосковаться.

Он был ребёнком в мире взрослых, и ей это нравилось.

К тому же пытаться рационализировать эмоции — самое последнее дело. Логика и чувства — настолько разные материи, что не стоит их совмещать. Если попытаться подчинить чувства логике, следует очень постараться, чтобы не сломать и не уничтожить их.

Потому что логика — это про рационализацию, а чувства — это про бессознательное. Объяснить же чувства логикой, не подменяя понятия и оставляя всё на своих местах, и называется психологией. Но едва ли Полина была склонна к подобному. Для себя она поняла, что, если начнёт копаться в себе и объяснять свои действия, то либо сопьётся, либо повзрослеет. Ни то, ни другое ей не нравилось. Счастье — оно может быть простым, если не заморачиваться и не искать всему причину.

И, судя, по всему, Сон разделял абсолютно противоположную точку зрения. А этого она боялась больше всего.

Боялся этого и Сон. И пары часов хватает для того, чтобы узнать человека. А нескольких дней — тем более. Что если вдруг они уже сейчас поймут, что им не о чем говорить, не о чем молчать — и, хуже всего, они совсем неинтересны друг другу?

Не проверить — не узнать.

Сон сделал над собой усилие и, закрыв глаза, склонил голову.

— Спасибо, — прошептал он. — Спасибо тебе.

Вместо ответа девушка привстала и опустила стол, тем самым обратив два отдельных сидения в одну койку. Парень помог ей, слегка коснулся ладони — и тут же одёрнул её. Полина покачала головой и погладила его руку. Тот снова напрягся, как от удара.

— Совсем дикий волчонок, — улыбнулась девушка. — Хочешь в тамбур? Свежим воздухом подышим.

— Там же всё прокурено, — возразил Сон.

— Тем лучше, — подмигнула Полина. — Пойдём, не бойся.

Снова всё превращается в какой-то фарс.

Сложно, невозможно поверить в происходящее.

Шум колёс заглушает мысли, проносящийся за окном мир отвлекает внимание. Смотреть бы туда вечно, слиться с ним, уйти от реальности — но нет, нельзя. Попытки раствориться в общем бессознательном всегда оканчивались крахом для любого, кто пытался так сделать.

— Скажи, — спросил Сон, — как ты смогла достать билеты?

— Филин помогла, — пожала плечами девушка. — У тебя же всё на виду лежит, ты никогда не заботишься о своей безопасности. Слишком открытый, слишком беззаботный и добрый. Или наивный. Всё на виду, всё нараспашку.

— Эй, это было обидно! — поджал губы Сон.

Полина снова рассмеялась и покачала головой.

— На правду не обижаются. Идём? — снова протянула руку.

— Ты иди, я присоединюсь позже.

Полина погрустнела и тяжело вздохнула:

— Как хочешь.

С этими словами она поднялась с койки и пошла вдоль тесного и затхлого вагона.

Уже в тамбуре девушка прислонилась к стене и опустилась на металлический пол.

Железные стены давили её. Хотелось чем-то закинуться, да марки под рукой не было. А ведь сейчас — самое то для бэд-трипа, она ему будет даже рада. Почему, почему, чёрт возьми, ко всему, чего она касается — умирает? Либо влюблённые рабы, либо озлобленные бывшие, ничего больше. Она ведь хотела отдохнуть, провести эти дни вместе с человеком, который рад ей, который искал её — и вот результат. Ни взглянёт на неё, ни заговорит — ничего. Всё время в себе, в своих мыслях. Неужели она и его сломала? Чёрт, слишком шумно, слишком противно от всего. Снова сердце ноет от подступающей, захлёстывающей волны ненависти ко всему, и прежде всего — к себе. Ничему она так и не научилась, только ломать и причинять боль. По глазам же видно — влюблён в неё. Влюблён и испуган. Сжимается от страха, постоянно ждёт удара, не знает, что сказать, всё время на нервах — и сам всё это прекрасно осознаёт.