Просыпаюсь от кашля. Так много пыли. Она буквально облепила горло. Пытаюсь пошевелить плечом. Лучше бы я этого не делала. Боль вспыхивает с такой силой, что я еле сдерживаю крик. Боюсь даже взглянуть на него. Осматриваюсь, чтоб хоть как-то отвлечься. Пол зарос мхом, везде груды камней и грязь. Что за гиблое место. И как я только здесь оказалась?

– Давно очнулась?

Блэквуд появляется из ниоткуда. Или я просто не обратила на него внимания?

– Только что.

Что за ужасные звуки. Неужели это я так разговариваю?

Он опускается на корточки и закатывает рукав моей куртки. Так резко, словно обертку от конфеты срывает. Неужели нельзя аккуратнее?! Я же ранена! До этого все казалось не так уж плохо, но стоит ему оголить предплечье, как я понимаю – все хуже некуда. Рана выглядит ужасно. От одного взгляда меня начинает мутить. Это не кожа. Это сплошной кусок мяса. Кажется, я даже вижу кость или это… Нет, не хочу знать.

– Рана глубокая.

Серьезно? То-то я не заметила.

– Но мышцы не задеты. Кровотечение не останавливается.

Он отрывает рукав моего костюма и прижимает к ране, в то время как я еле сдерживаюсь. Выглядит довольно спокойным для человека по локти в крови. Не знаю, успокаивает меня это или раздражает. Скорее второе. Неужели так сложно проявить хоть капельку эмоций?

– Что-то не так?

Он убирает ткань и долго всматривается в рану. Это начинает меня раздражать. Почему он ничего не говорит? Это ведь я здесь потеряла полруки и пару ведер крови!

– Там что-то есть. Похоже, коготь.

Он опускает мою руку на колени и вытягивает нож.

– Ты же не собираешься…

– В ране не должны оставаться посторонние предметы. Это повышает риск заражения.

– Даже не вздумай!

– Хочешь, чтоб я вытащил коготь или отрезал руку? Если начнется заражение, это будет единственным выходом.

Он серьезно хочет ковырять мою руку ножом? На ней же и так живого места нет! Но, судя по его серьезному взгляду, становится ясно – это действительно необходимо. Черт бы его побрал.

– Только быстро.

Быстро – мягко сказано. Не успеваю закончить фразу, как нож уже замер на предплечье. Ждет команды.

– На счет три, – его вторая рука опускается мне на плечо, – один, два…

– Ай!

Комок боли пронесся от предплечья до самых пальцев. Боже! Когда же это все закончится?

– Ты сказал на счет три!

– Эффект неожиданности, привыкай.

Чертов садист. Ему явно это нравится. Хочу потратить последние силы, чтоб ударить его, но вид окровавленного клыка лишает меня возможности двигаться. Голова кружится. Кажется, меня сейчас стошнит. Пытаюсь собраться с мыслями и не думать о боли. Слышу звук рвущейся ткани.

– Сиди смирно.

Он достает из сумки буро-зеленые листья и прикладывает к ране. На вид обычные, но стоит им коснуться кожи, как ее будто выжигают раскаленным металлом. Сколько он собирается меня мучить?! Я и так корчусь от боли! Скоро потеряю сознание. После этого еще хуже – перевязка. Понимаю, он пытается помочь, но ткань так больно врезается в кожу, будто ее наждачной бумагой стирают. Вода придает немного сил и притупляет головную боль. Видимо, головокружение и слабость – последствия обезвоживания. Краем глаза замечаю, как Блэквуд на меня смотрит. Как на подстреленного кролика. Прикидывает, долго ли смогу продержаться.

– Здесь… – прочищаю горло, – здесь они нас не найдут?

– Они везде найдут.

Спасибо, успокоил.

– И что же нам делать?

– Набираться сил, пока есть возможность.

– Как много у нас времени?

– Немного. Запах крови они чуют за километр.

Запах? Рана… Ну конечно. Теперь я слабая шестеренка, которая ко всему прочему привлекает моровов. Словно прочитав мои мысли, Блэквуд подходит и делает то, на что я никак не рассчитывала – снимает куртку и накидывает мне на плечи.

– Кожа пропитана плотным водоотталкивающим составом. Он скроет запах крови на время.

Не могу сказать, что этот жест меня не озадачивает. Скорее, наоборот, полностью выбивает из колеи. Он поднимает повыше воротник, застегивает молнию, а я смотрю на него как прикованная. Тот ли это Блэквуд, что собирался отдать меня Даниилу? Впервые он делает что-то по-человечески. Первый раз помогает мне, а не прогоняет, как назойливую муху. Я словно вижу его впервые. Или это просто сказывается потеря крови?

– Спасибо.

Зря я это сказала. Блэквуд все равно не знает, что такое признательность. Но почему-то мне захотелось, чтоб он это услышал.

– Тебе нужно поспать.

Это точно. Он опускается на землю возле стены. Боль в плече снова дает о себе знать. В голове бардак. Не могу больше думать. Размышления забирают слишком много сил. Слова будто выкачивают из меня кровь по капле, а я и так потеряла ее слишком много. Укладываюсь поудобнее у балюстрады. Куртка теплая. Кожа греет не хуже костра. Еще и пахнет приятно. Запах кожи. Нет, винила, травы и корицы. Какое странное сочетание. Я его уже слышала. Только где? И когда? Постепенно боль отходит на второй план, третий, четвертый. Становится так тепло и спокойно.

Вдыхаю аромат куртки и словно возвращаюсь в детство. Еще один вдох – и я в папином кабинете, в окружении книжных шкафов и полок. Большое окно, синий бархатный ковер, письменный стол – и я возле него держу в руках кожаный портфель для документов. С тем же винилово-коричным запахом. Папа часто запирался в кабинете, чтоб ничего не отвлекало от написания статей, но оставлял дверь открытой, когда выходил за кофе, чем я и воспользовалась, когда нашла портфель. Или это был кейс? Мне тогда было лет шесть, и я точно не помню, но когда я взяла в руки то, что было на столе, отец прогнал меня из комнаты. Тогда он в первый раз повысил на меня голос, и этого я никогда не забуду. Чей это был портфель и как оказался в кабинете? Он ходил на работу с потертой коричневой сумкой через плечо, поэтому я точно знаю, что кейс был чужим. Почему папа так разозлился, когда я подошла к столу? Почему у него был такой же запах, как у куртки Блэквуда и, что еще страшнее, не был ли он знаком с отцом? Потому что, если это так, они… О чем это я? Отец общался с Блэквудом. Вероятность этого один к тысяче. Да это невозможно. Моя паранойя еще не достигла такого уровня. Нет. Просто кто-то ударился головой, спасаясь от тварей. И этому «кому-то» необходим отдых, а не пустые фантазии. Поэтому откинь все мысли, закрывай глаза и попытайся хоть чуточку поспать.

Когда открываю глаза, с удивлением отмечаю, что могу шевелить рукой. Могу даже вздохнуть на полную грудь. Неужели я жива? Но как? Совсем недавно я прощалась с жизнью. Наверное, это все Блэквуд. На смену радости приходит удивление. Это он. Он буквально вырвал меня из пастей моровов. Уход, обработка ран, вода. Это все был он! Не Уилл, не Мирилин. Он не бросил меня, несмотря на ранения, а спас и принес в… собственно, где я? Каменный пол, балюстрада, высокие стены, вместо одной из них дыра. А еще потолок, куполообразный, высокий, метров пять, не меньше. Судя по старинным колоннам и высоте потолка, складывается впечатление, что раньше это было небедное здание, может, даже королевское, хотя сейчас оно больше похоже на помойку. Как ему удалось его найти? Выпрямляю спину и вздрагиваю. Повязка так сильно впивается в кожу, что, кажется, перекрывает течение крови. Нужно ее ослабить, иначе я лишусь руки быстрее, чем начнется заражение. Пока пытаюсь здоровой рукой растянуть повязку, боковым зрением замечаю Блэквуда. Он перебирает кучу камней.