* * *

Дима Соловьёв сидел один в кабинете и читал поисковыепрофили Молоха, составленные несколькими специалистами. Он сохранил их в своёмкомпьютере. Последний, написанный доктором Филипповой, по мнению её коллег,никуда не годился. Слишком нетипичный получился у неё серийник.

— Таких в России не бывает — говорили ей.

Миссионеры-интеллектуалы с собственной философскойконцепцией встречаются иногда в США и в Западной Европе, и то крайне редко. Анаш российский среднестатистический маньяк туп и необразован, имеет одну илинесколько судимостей, низкий социальный статус, отталкивающую внешность,одевается кое-как, за собой не следит, моется редко, воняет, глаза у него злые,затравленные, речь примитивная, словарный запас минимальный. И вообще, онбольше похож на обезьяну, чем на человека.

Оля совершенно не умела отстаивать свою точку зрения. Оналегко сдавалась. На все замечания и даже насмешки коллег смиренно отвечала: да,наверное, вам видней.

Она была уверена, что в случае с убийцей трёх неопознанныхподростков пусковой механизм сработал при помощи детского порно в Интернете.Порнограф Марк Молох в одном из своих опусов рассказывал, как герою -импотентуудалось вызвать эрекцию только благодаря маслу для младенцев, когда он сталлить его на убитую девочку.

— Не могу больше, — говорила Оля, — читать, думать,выстраивать конструкции, не могу.

Именно здесь, у Димы в кабинете, полтора года назад, онапризналась, что собирается уходить из судебной психиатрии.

— Ещё немного, и я свихнусь. Я сама стану маньячкой, разыщуэтого порнографа и убью его. Или, чтобы работать дальше, мне надо убить что-тов самой себе.

Она плакала. Он знал её с семилетнего возраста и ни разу невидел, как она плачет.

Был небольшой период, когда они почти не расставались.«Немножко женаты», как выразился проницательный Гущенко.

— Вы очень подходите друг другу, — сказал профессор.

Так хотелось огрызнуться: не ваше дело.

Никому никогда Дима не позволял лезть в свою личную жизнь.Конечно, для великого и могучего Гущенко секретов не было. Оля рассказывала,как он заставлял каждого члена своей команды вспоминать самые острыепереживания детства, юности. Многих гипнотизировал, чтобы расслабились ивернулись к старым подсознательным фобиям.

«Она ему о нас рассказывала? Я что, её фобия?» — подумалДима.

Всё, что касалось его отношений с Олей, как будто возвращалоего на двадцать лет назад. Он становился обидчивым и подозрительным, какмальчишка.

— Бе-е, бе-е!

Получалось очень похоже, будто правда на зелёном вытертомлинолеуме, как на свежей травке, резвился ягнёнок. Мальчик Марик, восемнадцатилет от роду. Дитя нежное и удивительное. К таким с ранних лет липнут голубые.Таких обожают и балуют пожилые сентиментальные тётки. У них не глаза, а глазки.Не губы, а губки. Полноценная мужская щетина если и появляется, то поздно,годам к тридцати.

«Его беременная мама очень хотела девочку», — заметил просебя Марк.

Коридор кончался широким квадратным тупиком. Там для психовустроили что-то вроде общей гостиной. Лавки, привинченные к полу. Высоко, подсамым потолком, телевизор. Марик бегал на четвереньках и старательно блеял. Ещёон умел лаять и мяукать. Юный дурачок, скорее всего, косил от армии.

«Как же это фрау доктор до сих пор не расколола мерзкогодезертира? — думал Марк. — Или его родители уже успели её подмазать?»

За ягнёнком было забавно наблюдать. Он выделывался от души.Он даже умудрялся подпрыгивать на четвереньках и бодал вонючий воздух своейобритой круглой головой.

— Эй ты, крошка педрилка, — тихо позвал Марк.

— Бе-е! Ме-е!

Брось придуриваться, малыш. Все в порядке. Миру ужеизвестно, что ты кретин и к строевой службе не годен. Хотя, если честно, тысовершаешь большую ошибку. Таких красивеньких, как ты, в армии хорошо дрючат.Тебе бы понравилось. Ты уже пробовал? Смотри, не упусти свой шанс! Для тебя этостало бы полезной практикой. Ты знаешь, с твоей внешностью можно отличнозарабатывать, всего лишь подставляя задницу.

В тупике, кроме них двоих, в эту минуту никого не было.Начинался ужин. Заранее, за час, наверное, психи перетекали поближе к столовой.Марк, хоть и был голоден, здешнюю кухню не переносил. А ягнёнок Марик ждал,когда его позовёт дежурная сестра. Что-то вроде ритуала. Ягнёнка поднимали,вели за руку, усаживали за стол. Ни с одним больным в отделении не возилисьстолько, сколько с этой маленькой глупой педрилкой. Попадись он Марку лет пятьназад, Марк бы сделал всё возможное, чтобы использовать такого фактурногомальчика в своём альтернативном кино. Он бы очень понравился некоторымсерьёзным клиентам.

«А может, стоило обратиться за помощью к кому-то из них? —вдруг подумал Марк. — В самом деле, они ведь кровно заинтересованы в моёмбизнесе. Детского порно и живых деток, которые продаются, в России навалом, ноя знаю, что спрос все равно пока опережает предложение. Им, положительнымсемейным господам, постоянно хочется попробовать чего-то новенького,свеженького, причём без риска подцепить заразу или нарваться на шантаж. А деткирастут быстро и ещё быстрее теряют товарный вид, многие подсаживаются нанаркотики. Многие, только не мои. Ну что, стоит подумать над этим вариантом?Слинять отсюда я могу в любой момент».

— Как, малыш, твоё кругленькое нежное филе готово к труду иобороне? — спросил он, потянувшись и хрустнув суставами. — Не советую терятьвремя, губить свою сладостную юность в этой помойке. Чем ты моложе и свежей,тем дороже стоишь!

Марк ясно представил себе, как звонит, допустим, отставномугенералу ФСБ, отцу и деду, орденоносцу, который в теледебатах сокрушается поповоду распущенности нынешней молодёжи и голосует обеими руками за введениецензуры «на пошлость». Теми же руками он не часто, но регулярно, раз в месяц, тискаетдо синяков тихого послушного мальчика Егорку тринадцати лет.

«Товарищ (или господин) генерал, это вас беспокоит Марк, вашзнакомый. Тут у меня понимаете, неприятности, наехали какие-то придурки, пасутменя, раскачивают, чего хотят, не знаю. Вы уж будьте любезны, помогите, нетолько мне, но и себе самому. Знаете, я, грешным делом, запечатлел для историивас вместе с вашим любимым мальчиком Егорушкой, как вы там, с ним, малышом,вдвоём в коечке. То да сё, ну сами понимаете. Представляете, что будет, есличужие недобрые глаза увидят такое кино?»

Генерал, безусловно, наложит в штаны. Спросит, где хранятсяплёнки. Что будет дальше, остаётся только гадать. Марк прокрутил в головенесколько вариантов развития событий. При всей несхожести этих вариантов ихобъединяло одно. В конце каждой истории стояла чёткая чёрная точка. Дырка отпули в башке Марка.