цежу отвратительный кофе и уговариваю свой избалованный желудок переварить то, что ему дали. Все же у нас в голове, не так ли? Стоит убедить себя в том, что я позавтракала в любимом новоитальянском ресторанчике в центре Ромеро, и дело в шляпе.

— Слушай, а ты был в Италии, когда жил на Земле? — Поворачиваюсь к спутнику всем корпусом.

— Такой страны нет уже лет триста, — отзывается тот, даже не соизволив оторваться от переписки.

Закатываю глаза к высокому потолку станции, сплошь увитому проводами в разноцветной оплетке и изогнутыми трубами с незнакомыми мне буквенно-цифровыми обозначениями.

Ясное дело, что государства под названием Италия давно уже не существует, но территория и традиции же остались.

— А где ты жил?

— На Американском континенте.

— Хм, — оцениваю, как легко ему дался этот ответ. Видимо, понимает, что с помощью таких обрывочных сведений я все равно не смогу распутать клубок тайн, который он навертел вокруг своей личности. Но сейчас мне на самом деле не до глубококопаний, а банально любопытно — не каждый день встретишь кого-то, кто побывал на Земле. А уж кто прожил там не один год — и подавно. — И не летал в Европу?

Джек усмехается, отчего его лицо ненадолго теряет суровое выражение «Не влезай — убьет». Видимо, воспоминания о Прародительнице человечества у него остались самые светлые.

— Летал, конечно. И даже в Африку, — отвечает.

— О! — Сажусь ровнее, довольная тем, что теперь-то могу поддержать разговор почти на равных. — У моего отца отель на Африканском континенте. Правда, работают в нем только местные, но раз в несколько лет он летает туда лично, чтобы проверить, как идут дела.

Кажется, мне наконец удается его заинтересовать. Джек отрывается от комма и поворачивает ко мне голову; изгибает бровь.

— А ты чего не с ним, если так интересуешься Землей?

Если бы я не разорвала с отцом отношения и не ушла в свободное плавание, сейчас могла бы быть личным куратором земного филиала и лично летать на проверки. Разбираться с отчетами, копаться в цифрах и гонять персонал. Тоска зеленая, ага.

— А я не люблю такие длительные перелеты, — вру и глазом не моргнув.

Джек красноречиво хмыкает и отворачивается.

Хочу спросить еще что-нибудь, но в этот момент коммуникатор на его запястье начинает светиться. Он принимает вызов.

— Да, на месте… Жду.

Завершает звонок и встает. Легкость предыдущей беседы мгновенно слетает на нет. Джек стоит напротив, убрав руки в карманы куртки, и смотрит на меня с таким видом, будто решает в голове сложнейшую математическую задачу.

С шумом высасываю через трубочку остатки кофе и бросаю стаканчик в стоящий неподалеку мусорный контейнер с точностью баскетболиста-чемпиона. Бинго!

— Я готова, — объявляю.

— Вижу, — задумчиво отзывается Джек, проводив взглядом мой «мяч» до самой «корзины».

Вздыхаю и плюхаюсь обратно на сиденье, с которого успела привстать. Серьезно смотрю в ответ. Ладно, признаю, своим суровым выражением лица он будит во мне детсадовские замашки из разряда «поддеть ближнего». Но то, что Джек, похоже, уже на самом деле считает меня идиоткой, начинает нервировать.

— Давай только без дежавю, — говорю. — Ты идешь разговаривать со своим наркоманом-информатором. Я сижу здесь, не высовываюсь из-под капюшона и ни во что не лезу. Идет?

Ответный взгляд из задумчивого становится настороженным и одновременно оценивающим. Видимо, решает, не хитроумная ли это уловка. А на каждую уловку своя «уголовка», как любил говаривать печально известный Пи Си, он же пропавший без вести Перри Салливан. Так что нет, я не юлю и абсолютно серьезна.

Очевидно, Джек, хоть и с заминкой, приходит к тем же выводам и, сняв со своего плеча мою сумку, оставляет ее на сиденье, а сам отступает от скамьи.

— Если, когда вернусь, тебя тут не будет, я не побегу тебя искать, — предупреждает серьезно.

Учитывая, что я ему так и не заплатила, раздражаю одним своим присутствием, а из-за моей выходки с видео погибла его хорошая знакомая, это заявление не блещет оригинальностью.

— Я буду здесь, — обещаю.

И он, кивнув, заходит в стеклянные двери с затемнением, расположенные прямо по курсу от моего места дислокации.

Шумно выдыхаю и откидываю голову на спинку скамьи. Потом спохватываюсь и прихватываю ворот худи под подбородком, сильнее прикрывая лицо капюшоном.

На самом деле, хочется побиться об эту спинку затылком. Фиаско за фиаско, прокол за проколом. Как ты до этого докатилась, Кайя? Надо было покупать кроличью лапку, пока была такая возможность. Копчиком же чуяла!

Поубивавшись допустимые три минуты, выпрямляюсь и, подтянув сумку к себе поближе, глазею по сторонам. Смотреть, в общем-то, не на что — мы на самой окраине, и пешеходопоток тут скудный, если не сказать «никакой».

Сгорбленный старичок вручную моет витрину сувенирной лавки с покосившейся вывеской. Дородная женщина, только что вышедшая из очередной забегаловки, которых на Альбере пруд пруди не только в центре, но и каждые два шага, кормит подбежавшего к ней кота прямо на пороге. Посетителей нет, поэтому животному никто не мешает, и женщина уходит, оставив его завтракать в одиночестве.

Больше на улице, покуда хватает глаз, никого нет. Недостает только ветра, гоняющего перекати-поле, и крика падальщиков над головой.

Передергиваю плечами и сильнее запахиваюсь в куртку: температурой воздуха Альбера тоже не радует — экономят ресурсы.

Поворачиваю голову в другую сторону и вижу щупленькую женскую фигуру, только что вышедшею из соседнего здания со множеством мелких, как в муравейнике, окон. Ну как щупленькую — ножки тоненькие, ручки-веточки, попка с кулачок и такая узкая талия, что только диву даешься, как она не ломается под весом далеко не маленькой груди. «Тройка» как минимум, а на фоне тщедушного остального смотрится по-настоящему внушительно.

Стоп! Где-то я это уже видела.

Девушка останавливается, спустившись с двухступенчатого крыльца, и крутит головой по сторонам, то ли в ожидании кого-то, то ли, наоборот, опасаясь встретить на улице лишних людей. Потом набрасывает на голову объемный капюшон, пряча под ним белокурые волосы, и быстрым шагом направляется в противоположную от меня сторону.

Что-то такое до боли знакомое…

И тут в моей голове выстреливает узнаванием: это же та блондинка в отрубе, которая сидела возле меня на Ярмарке! Одетая, самостоятельная, в одиночестве и явно в сознании, но это точно она.

Стой, зараза!

Да, я обещала Джеку не делать глупостей. Да что там, я сама себе обещала. Но это же живой свидетель того