слышал, — юбилей правящего дома. Есть идея заказать корону. Но такую, чтобы всем на загляденье.

— Да неужели?! — радостно вспыхнул Фаберже. — Я, конечно, сделаю! Все что будет нужно. Все от меня. Только металл и камни нужно будет приобрести. Остальное — все от меня!

— Один камень вроде уже есть. — усмехнулся Тарло. — Может, слышал? «Звезда Голконды».

— Самый прекрасный звездчатый сапфир в мире! Кто же из ювелиров не слышал о нем?! Добыт в Кашмире. Привезен из Индокитая двадцать лет назад. Подарен герцогу де Монморанси. Вес 493 карата. Обычно звездчатые сапфиры мутноваты — но этот имеет замечательный васильковый окрас чистой воды. Это просто чудо, а не камень! Он что же, сейчас принадлежит его высочеству?

— Да. И принц желает… — Тарло перебил сам себя. — Послушай. Кто еще знал, что ты едешь в Ниццу для беседы с Родсом?

— Никто. Хотя, нет. Когда я выходил, на лестнице встретил виконта де Тулуз-Лотрека. Тот поднимался вверх с корзиной алых роз. Он спросил меня, куда я направляюсь в такую рань, — я ответил, что у меня деловая встреча в Ницце.

— Что было дальше?

— Ничего. Он пошел вверх, я вниз. Меня ожидал экипаж. Ты что же, подозреваешь его в чем-то?

— Просто интересуюсь, — махнул рукой Тарло, — из природного любопытства.

* * *

По вечерам столица княжества жила по раз и навсегда установленному распорядку. Прибытие вечернего поезда из Ниццы, будто гонг на ринге, знаменовало открытие игорных залов, и те вновь и вновь заполнялись жаждущими вкусить сжигающего душу азарта игры.

Затем на всех парах к перрону мчал генуэзский экспресс, выдыхал облегченно, добравшись до цели, и в эти минуты игра, да и сама жизнь, закипали. Ярко горели люстры, сияла позолота, блистал паркет, искрились хрустальные бокалы, и темные плотные шторы отделяли реальный мир от иллюзорного, где умами владели короли на час, прекрасные дамы, франтоватые валеты и разномастные тузы. Вышколенные лакеи скользили между столиками. На серебряных подносах в ведерках с колотым льдом, направив в потолок победные стволы, красовались бутылки шампанского.

Не успел граф Тарло войти в зал, как один из лакеев, приблизился к нему, склонившись в почтительном поклоне:

— Ваше сиятельство, вас ожидает мадам Ле Блан.

— Как ждет любовник молодой минуты верного свиданья… — вздохнул Владимир.

— Простите, граф, не расслышал.

— Не важно. Ладно, как писал все тот же классик: «перед собой не раз видал я смерть. Пред смертию душа не содрогалась. Что же теперь теснит мое дыханье?..»

— А, это стихи! Что-то передать мадам?

— Нет, сам передам.

Лицо начальницы тайной службы его высочества было хмуро. Увидев на пороге Тарло, она молча сделала ему знак входить и располагаться, затем встала из-за стола и направилась к нему, постукивая об пол толстой палкой.

— Вы что же это себе позволяете?!

— Вы о моей поездке в Ниццу? Я просил вам передать, что мое присутствие необходимо, чтобы вытащить из полиции месье Фаберже.

— Я о том, что вы, граф, что-то вынюхиваете о мистере де Тулуз-Лотреке! Неужели ревность мозги затуманила? Так успокойтесь — Николя, в отличие от вас, умеет отличить охотницу за мужскими скальпами от настоящей любящей женщины! Но я не о том. Виконт не какой-то там заезжий игрок. Он представитель американского правительства. Он этого не афиширует, но что с того? В дипломатии самая важная часть работы делается за закрытыми дверями. Соединенным Штатам интересны тесные дружеские отношения с нашим княжеством. А мы, как вы сами, надеюсь, понимаете, были бы очень рады приезду сюда американских толстосумов.

В Вашингтоне отлично сознают, что люди не перестанут предаваться азартным играм. Так складывается, что в стремлении поймать удачу за хвост теперь игроки со всего мира едут сюда. И потому практичные американцы готовы вкладывать деньги в княжество, чтобы затем участвовать в прибылях. А вы из-за своих жеребячьих разборок норовите все разрушить! Так вот, месье Тарло, я вам не для того не дала наделать глупостей, да еще пристроила к делу, чтобы вы, как это у вас говориться: «починяли мне колесные оси»!

— «Вставляли палки в колеса», — машинально поправил Владимир. — Мне просто странно, что американские власти посылают сюда некоего, пусть и талантливого, но все же финансового советника. Он вовсе не дипломат…

— Кажется, вы у нас дипломат! Я так понимаю, теперь дипломатии учат в лейб-гвардии уланском полку. Страна загадок эта ваша Россия! Виконт, между прочим, принадлежит к одной из первейших местных фамилий, что дает ему определенные преимущества. Несмотря на то, что во Франции снова республика, почитание старинной аристократии никуда не девалось. На юге страны, так уж точно!

— Я закончил с отличием Пажеский корпус, — обиженно напомнил граф Тарло. — А там…

Он вдруг запнулся, припомнив доску лучших выпускников, на которой значился и сам. Память пока не подводила его.

— Что еще? — поморщилась Мари Ле Блан.

— Нет, ничего. — Владимир медленно покачал головой. — Вы говорили о намерении американского правительства наладить с княжеством тесные отношения.

— Да! — заулыбалась начальница тайной службы. — Ияих понимаю.

Она подошла к массивному сейфу с золоченой короной над гербом его высочества, отодвинула в сторону корону, отперла замок и достала обтянутую пурпурным бархатом длинную коробку.

— Вот, посмотри.

Граф приподнял крышку футляра — по кабинету разлилось нежное бледно-зеленое сияние.

— Признаться, я не знаю, что это за камни, — разглядывая сокровище, тихо проговорил Владимир. — Но выглядят они очень красиво.

— Это правда. Виконт отдал мне эти драгоценности на хранение. Правительство готово уступить нам все это за бесценок с тем, чтобы его высочество украсил ими свою корону. Но, конечно, я бы хотела выслушать мнение вашего приятеля Фаберже. Я велела привести его сюда. Когда он придет в казино…

— Он не придет. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Это еще почему?

— Признаюсь, я уговорил его этого не делать.

— Что за день нынче такой! — возмутилась мадам Ле Блан и с силой ударила палкой об пол. — Вы что же, граф, решили сегодня довести меня до белого каления? Мы здесь что, занимаемся частной благотворительностью?! Нет! Люди хотят играть — мы даем им такую возможность. И они нам за это платят. Это честно! Вы решили спасать заблудшие души?! Так я скажу — сутана вам не к лицу!

— Вы хотели, чтобы я выиграл у Агафона миллион, чтобы он согласился бесплатно работать над короной. Но он согласен и без того. Я, в свою очередь, не хочу, чтобы у младшего Фаберже были проблемы в фирме отца. Нам это уж точно ничего не даст.

— Порой вы меня удивляете, граф, — уже куда миролюбивей сказала Мари Ле Блан. — Что ж, сами приведите