– Что, вертихвостка? Стыдно тебе?

– Это что, Митя из-за меня плакал?!

– Еще не хватало! Из-за такой мелкой занозы, как ты, плакать! Муся, я тебя прошу: умерь свой пыл! У Мити сейчас очень тяжелое время – дома неприятности. Так что вы с Ванькой должны его поддержать. Он сейчас придет с Илюшей, будь поласковей.

– А что случилось? Мам?

– Потом. И не лезьте к нему с расспросами! Ты поняла?

– Поняла…

Перед дверью в Юлину квартиру Марина помедлила и прислушалась. Там было тихо и мрачно. Она позвонила. Подождала. Потом позвонила еще раз, настойчивей. Да что же она не открывает-то?! Надо было ключи взять у Мити.

– Юля! Открой, это я Марина!

И Марина забарабанила рукой в дверь, одновременно нажимая на звонок…

Примерно в это же самое время Анатолий стоял, прислонившись к машине, и смотрел вверх, где ветер гнал легкие серые облака, открывая временами полоски бледно-голубого, выцветшего за лето сентябрьского неба. «Воздух-то какой, – думал он, – хоть ложкой ешь!» Зазвонил мобильник – взглянув на экран, Толя удивился:

– Марина! Привет! Что-то случилось? Аркаша? Нет, он в Женеве… Ну да, я тоже! Только я тут отъехал… недалеко. А в чем дело?

Он долго слушал, хмурясь:

– Нет, я не знал. Вот сукин сын! Да говорю же – не знал. Так. Бог ты мой! Я понял. Хорошо. Я согласен. Так. Я привезу его. Ладно. Пока!

Выругался, ударив кулаком по черному глянцевому боку машины, и закричал в полный голос:

– Лёшка-а! Злотников!

Леший вышел из кустов, застегивая джинсы:

– Чего ты орешь-то? Я здесь.

– Твоя звонила! – и предъявил Лешему мобильник, как доказательство.

– Моя? Какого хрена она тебе звонила?! – Он достал собственный, посмотрел – ни сообщений, ничего.

– Она думает, я в Женеве.

– А-а! Вот теперь мне все понятно! Все логично: она думает, ты в Женеве, поэтому и звонит! А про меня думает, что я в Питере, поэтому и не звонит! Просто и ясно!

Вокруг была явно не Женева, да и на Питер мало похоже – джип стоял на ухабистой грунтовой дороге посреди дремучего соснового бора.

– Или случилось что?!

– У вас – ничего! – Анатолий вдруг рассердился. – Давай-давай, поехали! До ночи, что ли, тут куковать! По дороге расскажу. Трындит, трындит! Зачем, почему!

Машина, взревев, умчалась. Настала такая глубокая тишина, что стал слышен легкий шелест опадающих на землю сосновых игл. Из кустов вышел лось, постоял, посмотрел сначала налево, потом направо – и плавным размашистым шагом перешел дорогу, ухватив по пути ветку с куста орешника…

Аркаша несколько удивился, когда в аэропорту его встретил сам Анатолий, но не рискнул ничего спросить: хозяин – барин! Он думал, что тот повезет его в офис или к себе, но скоро догадался, что едут они на Плющиху. Выходя из машины, он хотел было захватить портфель, но Анатолий не дал: «Виктор разберется с вещами, пойдем». Ключ почему-то никак не хотел открывать дверь, и Анатолий сказал:

– А ты попробуй позвонить.

Аркаша позвонил. Дверь открыла Марина и, кивнув, отступила. Анатолий слегка подтолкнул его в спину: «Проходи!» – и Аркаша прошел в комнату, заметив краем глаза какие-то чемоданы и коробки в прихожей. Он все еще ничего не понимал.

– Здравствуйте, Алексей Михайлович! – растерянно сказал он, увидев сидящего на диване Лешего.

– Привет, – мрачно откликнулся тот и отвернулся.

Марина с Анатолием тоже уселись на диван, и теперь Аркаша стоял перед ними, как подсудимый перед трибуналом.

– А что случилось? Где Юля, мальчики?

– Мальчики у нас, – ответила Марина. – С ними все в полном порядке.

– А… Юля? Где она?

У Аркаши вдруг подкосились ноги, и он сел на стул, как будто нарочно для него приготовленный – посреди комнаты, напротив «трибунала».

– А Юля в больнице, – сказала Марина, внимательно глядя на Аркашу.

– В больнице? Что с ней? Она… что? Что она сделала?!

И тут же увидел картинку: Юля лежит в ванне, запрокинув голову и свесив через бортик мраморно-белую руку с перерезанной веной. Кровь медленно капает на пол, где уже довольно большая лужа, рядом валяется зловещего вида острый нож. Пена в ванне розовая, а вода – красная…

Все молчали.

Аркаша вдруг затрясся крупной дрожью – даже колени подскакивали – и закричал:

– А-а! Юля!

– Юля в больнице, – повторила Марина, уже мягче. – Ей сделали операцию. Теперь еще курс химиотерапии, и все будет хорошо.

– Химию… химию… Какую химию?!

– У нее была раковая опухоль. Ты же знал. Юля тебе рассказывала.

– Так значит – нет? Она – нет?! Да? Господи…

Он заплакал, закрыв лицо руками. Мужчины старались на него не смотреть.

– Мы все знаем, если ты не понял, – помолчав, вступил Анатолий. – Про твою вторую семью. И поступим мы так…

Анатолий говорил довольно долго. Аркаша молча слушал – облегчение от известия, что Юля жива, было таким сильным, что остальное его уже не волновало: он соглашался на все.

– Твои вещи я собрала, – вступила Марина. – Если хочешь, посмотри: вдруг я что пропустила. Виктор их сейчас переносит в машину. Юля не хочет тебя больше видеть. Никогда в жизни. Если тебе нужно будет повидаться с детьми – обращайся ко мне. Ты понял?

Аркаша кивнул.

– Это все. Виктор тебя отвезет куда надо. А сюда – забудь дорогу.

Аркаша побрел к двери, где его ждал Виктор с последней коробкой в руках, а Анатолий добавил ему в спину:

– Завтра с утра жду тебя в офисе. Доложишь о делах. А я пока подумаю, не пора ли мне… менять заместителя.

Аркаша вздрогнул: это была угроза. Виктор сочувственно покосился на него. После их ухода все долго молчали. Бледная Марина сидела с закрытыми глазами, и Леший сунулся было к ней, но Анатолий покачал ему головой: не надо, мол!

– Мальчики, не суетитесь, – сказала Марина, не открывая глаз. – Со мной все в порядке.

Анатолий выразительно поднял брови, потом произнес преувеличенно бодрым тоном:

– Ну, я пошел, пожалуй. Фроська там с ума уже сходит. Пока! Марин, спасибо тебе. Видишь, я недосмотрел. Виноват.

– Иди уже! Фросе привет…

Три дня назад, когда Юля, наконец, открыла дверь, Марина ужаснулась: «Боже мой!» Юля молча повернулась и ушла в глубь квартиры. «Когда мы виделись последний раз? – расстроилась Марина, – Почему я все упустила, почему я раньше не заметила!» Марина никогда не лезла без спросу ни в чужую душу, ни в чужую жизнь, но тут впервые засомневалась: может, и надо было? Ведь есть же люди, которые никогда не попросят о помощи, как бы плохо им не было! Проявлять свои способности Марина могла только среди самых близких, не рискуя нарываться на неприятности, особенно в последнее время, когда отовсюду так и лезли, мороча головы людям, экстрасенсы, колдуны и ведуньи разных мастей, в большинстве своем шарлатаны. Отрешенная – словно сомнамбула! – худая и совершенно серая Юля включила электрический чайник и достала чашки: