– Всё это так неожиданно…

– Неожиданное всегда происходит чаще, чем ожидаемое, – улыбнулась Ева. – Поверьте, информация исключительно важна.

– Хорошо, – после недолгого молчания согласился Бескудников. – Если это не займёт много времени.

– Мы отнимем у вас не больше десяти минут.

Бескудников осмотрелся.

– Здесь неудобно…

– Предлагаем посидеть у вас в машине, если не возражаете.

– Потеряем ещё минут пять…

– Зато будем уверены, что наш разговор останется между нами.

Бескудников кинул взгляд на группу министра культуры, которая подходила к подиуму с микрофонами и телекамерами, бросил:

– Я сейчас.

Начальник Следственного комитета подошёл к министру, окружённому свитой чиновников, поговорил с ним, вернулся.

– Идёмте.

Телохранители генерала довольно умело взяли его в кольцо, и вся группа двинулась к Дворцовым воротам.

Калёнов отстал, проговорил, почти не двигая губами:

– Седьмой, вариант «А».

– Поняла, – ответила Ядвига, появившаяся за спинами «римских легионеров».

Вышли за пределы территории заповедника, приблизились к машинам правительственных делегаций.

– С чем это связано? – остановился у чёрного «Мерседеса» Бескудников.

– Мы вам всё объясним.

На широкоскулом лице начальника СК отразилась внутренняя борьба: он уже пожалел, что согласился выслушать, в сущности, незнакомых людей.

– Говорите.

– Посмотрите вверх.

– Что? – не понял Бескудников.

– Посмотрите вверх.

Генерал поднял голову.

Погода стояла великолепная, было не жарко, лёгкий ветерок приносил из лесов и полей запахи цветущих трав и цветов, по синему небу плыли лёгкие облачка, и тишина вокруг стояла такая благостная, что хотелось лечь в траву на спину и смотреть в бездонные небеса. Нарушали тишину только птичьи голоса да тонкий, едва слышный звон.

– Ничего не вижу…

– Прямо над нами.

Бескудников приставил ладонь козырьком ко лбу, напряг зрение, с трудом разглядел в небе чёрную точку.

– Жаворонок…

– Беспилотник.

Телохранители, услышав это слово, переглянулись, начали вертеть головами, сделав движение к объекту охраны.

– Беспилотник? – удивился Бескудников. – Наверно, местная охрана побеспокоилась…

– Это не их дрон.

– А чей?

– Давайте сядем в машину.

Бескудников почесал за ухом, не спуская глаз с аппарата, зависшего на высоте сотни метров, кивнул командиру отряда телохранителей:

– Работайте.

Телохранители перестроились, двое из них открыли задние дверцы «Мерседеса» с двух сторон, самый крупный полез было на место переднего пассажира, но Калёнов остановил парня:

– Вы останетесь снаружи.

Парень посмотрел на Бескудникова.

– Товарищ генерал…

– Останься.

– Но…

– Виктор!

– Слушаюсь. – Парень хмуро отступил.

– Он тоже пусть выйдет, – указал Калёнов на водителя.

Бескудников сделал понятный жест, и водитель – приличного возраста, седоватый, но по-спортивному подтянутый – освободил водительское кресло.

Сели: Бескудников и Калёнов сзади, Ева впереди.

– Вы меня заинтриговали, Максим… э-э…

– Олегович.

– Дронами обычные люди не пользуются.

– Такова специфика ситуации.

– Рассказывайте, только покороче, у меня действительно намечены встречи.

Калёнов вытащил из внутреннего кармана куртки планшет, свёрнутый вчетверо как лист бумаги, развернул, включил.

– Читайте.

Бескудников хмыкнул, устроил планшет на коленях, начал читать.

Калёнов встретил взгляд Евы, обернувшейся через спинку пассажирского сиденья. В глазах женщины читались не сомнения и страх, как можно было ожидать, а сочувствие и весёлый вызов. Сочувствие относилось к самому Калёнову, признавшемуся, что он жалеет о своём согласии работать в ГОН, весёлый вызов – к ситуации, которая могла развиться совершенно непредсказуемым образом. У них был план «Б» на случай, если Бескудников поведёт себя как оскорблённая в лучших чувствах красна девица, но устраивать показательные бои с охраной начальника СК они не собирались.

Бескудников изучал материал несколько минут, изредка возвращаясь к первой или второй странице текста.

Калёнов посочувствовал ему: данные были не из приятных, по сути, обвинялись в преступлениях не только непосредственные исполнители, но и высокопоставленные чиновники, а главное – сотрудники правоохранительных органов, и человеку, вращавшемуся среди них, было трудно принять решение.

Бескудников перестал читать, застыл, глядя перед собой.

Калёнов ожидал всего, в том числе взрывного выражения недоверия к собранному компромату или иной негативной реакции, всплеска гнева или раздражения, но Бескудников отреагировал по-другому.

Вскинул глаза на Калёнова, пожевал губами.

– Кого вы представляете, Максим… э-э… Олегович? Вы ведь не из «конторы», насколько я понимаю.

– Если вы имеете в виду федералов, то нет, я не из их «конторы».

– Но и военная контрразведка такими делами не занимается.

– Почему военная контрразведка?

Бескудников кивнул на Еву:

– Она же в обороне работает?

– Так получилось.

– Служба охраны президента? Нацгвардия?

Калёнов поразился прозорливости генерала, но сохранил бесстрастный вид.

– Самое отвратительное, товарищ генерал, что это правда. За Царнаевым и Дзагоевыми тянется хвост особо тяжких преступлений, однако никто из правоохранителей почему-то не спешит остановить эту банду.

– Банду, – криво улыбнулся Бескудников. – Курбан Дзагоев – генеральный прокурор Чечни.

– Ну так что с того? Вы боитесь, что его прикроет чеченский президент? Или уже прикрывает и вы знаете всё?

– Ничего я не… – Бескудников осёкся, – не боюсь. Но этот ваш компромат требует тщательной проверки.

– Проверяйте, только не подключайте к расследованию тех, кто так или иначе связан с Чечнёй. Я понимаю, что мы поставили вас перед выбором, но если вы на самом деле печётесь о России, любите её народ, то действуйте по справедливости.

– Иначе кирдык? – усмехнулся Бескудников, глянув на Еву.