не даст: чем дальше они от своей деревни, тем меньше шансов на выздоровление.

– Шансы и так незавидные, – пробормотала я. – Где-то один из пяти!

– Все так плохо?

– Попробуем новый вариант антибиотиков в сочетании с диуретиками, но я ни в чем не уверена!

К вечеру мы были на последнем издыхании. Настроение опустилось ниже нулевой отметки: трое наших подопечных не дожили до темноты.

– Как ты? – тихо поинтересовался Тахир, подходя и всовывая мне в руки глиняную чашку, от которой исходил терпкий кофейный запах.

– Отвратительно! – ответила я. – Ты заметил новую закономерность?

– Какую?

– Не могу утверждать, но, по-моему, инкубационный период удлиняется, а само течение проходит все тяжелее!

– Завтра прибудет помощь.

– Да, только вот будет ли от нее толк?

– Что ты предлагаешь?

– Найти Амели. Определенно был человек, который все ей рассказал. Значит, вполне вероятно, этот же человек мог знать не только о том, что вызывает болезнь, но и как ее лечить, согласен?

– Я-то согласен, – вздохнул Тахир, усаживаясь на камень и делая глоток из своей чашки. – Только вот как найти Амели? Она не оставила зацепок, кроме фотографии… Ты ее видела?

Я кивнула.

– Ив понятия не имеет, что означает ее послание! Но Амели надеялась на его догадливость. Чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу к выводу, что она поступила правильно. Она явно оставила снимок с расчетом, что никто другой не смог бы догадаться о смысле послания!

– Я завтра хочу съездить в свою деревню, – сказал вдруг Тахир. – Не волнуйся, сначала я дождусь ребят Жоржа, а потом смотаюсь часа на три-четыре: надо проведать пару пациентов, да и Физу тоже: как бы она чего не натворила в мое отсутствие, ведь ее терпят в деревне только из-за меня!

– Но ты не задержишься? – Я вдруг почувствовала себя страшно одинокой.

– Постараюсь обернуться как можно быстрее, – пообещал он. – Справишься?

– Попробую…

Тахир поставил пустую чашку на землю и, придвинувшись ближе, обнял меня. Я прижалась к нему, словно только этого и ждала: в его объятиях было безопасно. Я понимала, что безопасность эта – мнимая, и все же даже такое зыбкое ощущение успокаивало.

– Ты молодец, – прошептал он мне на ухо. Его горячее дыхание обжигало мне щеку. – Я не встречал таких, как ты… Разве что Ивана, но он – мужчина!

– Вот как? – встрепенулась я. – Значит, по-твоему, женщины не способны на что-то путное?

– Да брось ты свои феминистские лозунги! – поморщился кашмирец. – Расслабься, я же хвалю тебя, но ты и в этих моих словах умудряешься найти подвох!

Я хотела возразить, но закрыла рот. В самом деле, чего тут спорить? Ясно же, что Тахир ничего плохого в виду не имел, дело в моем плохом настроении.

– Все русские такие, – сказала я вместо того, что собиралась сказать.

– Так уж и все? – усмехнулся Тахир мне в ухо. – Тогда я хотел бы оказаться в твоей стране и увидеть все своими глазами!

– Приезжай, – согласилась я. – Тебе понравится!

– А ведь приеду – не пожалеешь?

– Хороший хирург всегда найдет работу, а ты – отличный хирург, я имела возможность в этом убедиться, видела тебя «в деле»!

Тахир взял меня за подбородок и заставил поднять глаза.

– Ты выглядишь уставшей, – сказал он.

– Я действительно устала. И мне страшно.

– Страшно?

– Если то, о чем написала Амели, правда…

– Ты читала книгу Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы»?

Я покачала головой. Признаюсь, я не любительница чтения. Не скажу, что уж вовсе не грамотная, ведь школьную программу русской и зарубежной классики я честно прочла, однако в том, что касается современных произведений, особенно публицистики, а не беллетристики, я – полный профан.

– Кто он, этот Перкинс?

– Он пишет о том, чем занимался Госдеп США и подчиненные ему структуры с целью заставить определенные страны делать то, что политически выгодно Америке.

– И чем же?

– В частности, Перкинс рассказывает, как разрушали экономику стран Латинской Америки и Ближнего Востока. До сих пор корпорациями Штатов ведется вырубка лесов, в результате чего тысячи людей лишаются работы и жилья, уничтожаются редкие животные. Если кто-то не желает сниматься с насиженных мест, их устраняют физически.

– Правда?!

– Да что там обычных людей – они убирали руководителей! Машина президента Эквадора взорвалась, виновники так и не были найдены. И это не единственное свидетельство преступлений, о которых знают, но не говорят вслух. Так почему не поверить в то, что какую-то территорию желают освободить при помощи биологического оружия? Это ведь так удобно: хочешь избавиться от определенного подвида – изучи его генетику, разработай заразу и запусти в ареал проживания!

– Ты сам-то себя слышишь?

– Просто забудь о том, что существуют рамки, этика, мораль – эти понятия не работают, когда речь идет о больших деньгах! Они важны лишь для тебя, для меня и еще некоторого количества людей, которых не принимают во внимание. Все «главные» вопросы в мире решаются без нашего участия, а мы узнаём о результатах задним числом, когда ничего изменить уже нельзя.

– То есть ты предлагаешь смириться и терпеливо ждать смерти?

– Я предлагаю решать проблемы по мере их поступления. Мы ничего не сумеем сделать в мировом масштабе, но можем попытаться помочь тем, кто рядом… Так что выше нос, ведь когда тебе плохо, плохо и мне, ясно?

– Сделать тебе хорошо?

– М-м-м, – словно бы с сомнением пробормотал Тахир. – А ты что сейчас имеешь в виду?

– Я покажу.

Я пододвинулась ближе и коснулась губами основания его шеи, у ворота футболки. От Тахира исходил странный запах – смесь пота, земли, листвы и карболки, но я с наслаждением вдыхала его, мысленно разлагая на составляющие. Он тихо застонал. Мои пальцы пробежались по его груди и животу, обрисовывая мышцы, обласкивая их, заставляя напрягаться под моей рукой.

– Нельзя! – едва слышно прошептал он. – Женщина, мы же на улице, у всех на виду…

– Темно, – ответила я. – Да и кто смотрит-то?

– Все равно – нельзя.

Он ловко вскочил на ноги и одним рывком поднял меня.

– Пошли!

– Куда?

– Ты мне не доверяешь?

– Ну, не настолько…

Даже если бы я захотела вырваться из кольца его сильных рук, то все равно бы не сумела. А мне и не хотелось.

* * *

Проснувшись, я не сразу вспомнила, где нахожусь. В последнее время мне пришлось сменить столько разных мест, что в голове все спуталось, но через несколько минут чувство реальности возвратилось, и, признаться, это меня не обрадовало. Я провела рукой по простыне – она еще хранила тепло тела Тахира, хотя сам он ушел с рассветом, а я, проводив его, снова