– Прости. Дай-ка я гляну.

Наклонился, чтобы осмотреть рану у меня на затылке. Я была готова умолять о новом поцелуе, но вместо этого сжала зубы. У меня нет на него права. А из-за предыдущего поцелуя я еще много лет буду ворочаться перед сном, договариваясь с совестью.

– Надо в больницу ехать, – поморщился Руслан, разглядывая мои раны.

– Ты же вызвал «скорую».

– Когда они еще приедут, а у тебя кровотечение сильное. Ну-ка! – Он размотал веревку и оглядел мои лодыжки. – Со стяжкой возиться некогда. И нечем. Так поедешь.

– Ты что, даже нож с собой не взял?! Чем ты меня от маньяка спасать собирался, голыми руками?

– Ничего я не собирался. Хотел тебя найти и сразу полицию вызвать. Говорю же, я сюда проверить только зашел…

Гораздо разумнее, чем бросаться на маньяка с кулаками. Тогда почему мне вдруг стало так обидно? Выходит, Руслан вовсе не планировал рисковать ради меня жизнью. Так, ошибочка вышла. Он наклонился, чтобы подхватить меня на руки.

– Сначала ее! – оглянулась я на девушку, опустившую голову на воротник куртки.

– Оставайтесь обе здесь, я подгоню машину.

– Далеко идти? По дороге не замерзнешь? Вон мой кардиган, – указала я за дверь. – Можешь укутать девушку в него, а куртку забрать.

– Дель, – впервые назвал меня таким домашним именем Руслан и сам, кажется, прислушался, как это прозвучало. – Мы в Сочи. На улице градусов двадцать, не меньше.

– В Сочи?! – переспросила я и вдруг зашлась смехом. – Я в Сочи?

– Ты чего? – насторожился Руслан. Наверно, подумал, что от удара я повредилась умом.

– Ничего, – сквозь слезы смеха проговорила я. – Просто надо быть осторожнее со своими желаниями.

Улыбнувшись, он вышел из комнаты. Сейчас, по законам жанра, маньяк должен очнуться. Допустим, ну и что он нам сделает, со скованными руками и ногами? Несмотря на эту ободряющую мысль, я с облегчением вздохнула, когда услышала звук подъезжающей машины. Руслан влетел в комнату, подхватил перепуганную девушку на руки и понес на улицу. На пороге она оглянулась на лежащего посреди комнаты Абакумова и снова заныла.

– Извини, на прощание времени нет. Я бы на твоем месте тоже хотел сказать ему пару ласковых по печени, но у нас есть дело поважнее.

Вернувшись за мной, Руслан на секунду замешкался, оглядывая комнату.

– Снимай давай, – я догадалась, о чем он думает, и постаралась подавить очередную волну обиды. – Дольше сомневаешься.

– Я мигом.

Руслан достал из кармана айфон и обвел глазком камеры комнату.

– Только не меня! – скрестила перед лицом руки я.

– Женщины…

Он закатил глаза и спрятал телефон. Меня волновало вовсе не то, как я буду выглядеть по телевизору, а то, кто меня увидит, но Руслану об этом знать необязательно. Мгновение спустя я снова оказалась в его объятиях. В машине он посадил меня на переднее сиденье, рядом с собой. На заднем уже ждала укутанная в его куртку девушка. Прижимаясь щекой к стеклу, она смотрела на дом все тем же отрешенным взглядом и тихонько подвывала. «Гелендваген» двинулся с места, ее голос слился с ревом мотора.

Выехав на ровную дорогу, Руслан приобнял меня за плечи и притянул к себе. Несмотря на горькие мысли о том, что он вовсе не собирался меня спасать, а приехал в Сочи за репортажем, я поддалась. Голова сама собой опустилась к нему на плечо. Теперь вся толстовка будет в крови. Так ему и надо.

– Ты как? Голова не кружится?

– Немножко.

Продолжая прижиматься к горячему плечу, я посмотрела вверх, на его лицо. Хотелось навсегда запомнить сосредоточенный на дороге взгляд зелено-карих глаз, губы, шепчущие мне что-то ласковое и ободряющее, двухдневную, еле заметную щетину на его мужественном подбородке, сведенные, несмотря на улыбку, брови – лишь они выдавали его беспокойство. «Он чужой мужчина и никогда не станет моим, – уговаривала я себя, опуская тяжелые веки. – Но эти воспоминания будут принадлежать мне всегда».

Я открыла глаза и долго моргала, стараясь привыкнуть к холодному сиянию ламп дневного света. Голубовато-белые стены, кафельный пол, тумбочка на колесиках. Вокруг пахло смесью котлет и хлорки. Подо мной скрипнул, покачнувшись, пружинный матрас. Похоже на больничную палату. Возле двери, за столом, спиной ко мне читал газету мужчина. Руслан? Сердце застучало быстрее. Нет, этот выше и шире в плечах. Неужели Абакумов? Удивительно, но сердцебиение замедлилось. Похоже, я не так уж сильно боюсь маньяка, или слишком сильно лю… Нельзя даже мысленно произносить это слово. Пока я не призналась себе, какие чувства испытываю к Руслану, все еще можно повернуть вспять. По крайней мере я на это надеюсь.

Скрипнула входная дверь. На пороге появился Руслан, на этот раз настоящий. Поправив накинутый на плечи белый халат, он кивнул оторвавшемуся от газеты мужчине и зашел в палату.

– Привет! Ты как?

– Лучше.

От одного взгляда на его улыбку мне и правда стало почти хорошо. Руслан подтащил поближе к кровати стул и уселся на него верхом.

– Голова болит?

– Совсем чуть-чуть. А ты? – я дотронулась до уха.

– Ничего, до свадьбы заживет…

Он опустил глаза на руки и, потерев сбитые костяшки, спросил:

– У тебя сотрясение, ты в курсе?

– Вообще, не в курсе. А кто это? – прошептала я, кивая на сидящего у двери мужчину.

– Полицейский. В штатском, чтобы пациентов не пугать.

– Да, а зачем он здесь?

– Тут такое дело… – Руслан прикусил губу. – В общем, Абакумов сбежал.

– Что?!

– Ты не нервничай только, тебе вредно.

– Как сбежал?

– Никто точно не знает. Полиция приехала на вызов, а в доме пусто.

– Но он же связанный лежал, по рукам и ногам!

– Тут это… Девчонка в себя пришла. Ее Лена, кстати, зовут.

– Ну и?

– Говорит, она его тоже стяжками связывала, так он их враз порвал. Помнишь, она мычала полдороги?

Я кивнула, уже догадавшись, что он скажет дальше.

– Предупредить пыталась, во как… – мне в такт закивал Руслан. – Но ты не переживай. Полицейские его в розыск объявили. Говорят, никуда не денется, рано или поздно поймают.

Вот я и боюсь, что поздно.

– Там дом обыскали, нашли следы крови разных групп, подняли дела, которые ты откопала. Сейчас обзванивают родителей убитых студенток. Не знаю, правда, станет ли им легче от таких новостей…