личностные черты, состояние и готовность отдаляться от мамы. Действуя таким образом, она на самом деле не учит осторожности, а снова хочет решить свои проблемы.

– ЧТО С МАМАМИ ДЕТЕЙ, КОТОРЫЕ ПОДВЕРГЛИСЬ НАСИЛИЮ СО СТОРОНЫ ОТЦОВ?

– Работа с такой матерью еще более трудна, потому что она участвовала во всем, что происходило, каким бы ни было это участие. Она жила в этой семье. И пережила все этапы насилия, раскрытия этой истории и защиты. Ко мне обращаются, когда дело уже закрыто, а мать сама не знает, что делать, или просит о помощи, когда дело против отца находится еще в процессе.

– В КАКИХ СЕМЬЯХ ЧАЩЕ ВСЕГО ТАКОЕ БЫВАЕТ?

– Типы семей, в которых случаются инцесты, очень разные, но чаще всего это такие, в которых отец обладает огромной властью в доме, а женщина полностью ему подчинена. Она зависит от него эмоционально, финансово, иногда даже физически.

– И ОНА СЧИТАЕТ, ЧТО РЕБЕНОК В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ…

– …принадлежит ему, да. А если дело выходит наружу, то она разрывается между своими интересами и интересами ребенка: если она защитит ребенка, то муж будет осужден. А если защитит мужа, то обречет ребенка на дальнейшее насилие. К сожалению, чаще ей кажется, что лучше получить безопасность, хотя бы финансовую, ценой благополучия ребенка. Тогда муж остается в семье, и, чувствуя безнаказанность, продолжает насиловать ребенка, а мать оправдывает себя тем, что у семьи есть еда и крыша над головой. Помощь этим женщинам подразумевает процесс формирования самостоятельности, который невозможен, если они все еще под властью мужчины.

– ОНИ НЕ БОРЮТСЯ С ЧУВСТВОМ ВИНЫ?

– С чувством вины справиться очень легко: когда они ставят на весы благо всей семьи и благо ребенка, то для них это вообще не выбор. Потому что в их сознании семья, которая продолжает функционировать, даже если ребенок в ней страдает, – это хорошая семья. А вот если муж сядет за решетку, то матери придется содержать семью, заботиться о ней, встать во главе. А поскольку она заведомо считает, что не сможет этого сделать, то боится, что именно из-за этого семья перестанет существовать.

Это женщины с очень разным статусом и уровнем самосознания. Женщинам, у которых нет образования, конечно, труднее, потому что им не на что опереться в поиске самостоятельности.

Но я также знаю рассказы образованных женщин, компетентных, но в отношениях ставших очень зависимыми. Они давали доступ к своим банковским счетам, а мужья могли в момент их опустошить. Женщины переписывали на мужей недвижимость, отказывались от приносящих деньги или социально-значимых активностей. Здесь больше решает склонность женщины к зависимости, чем профессия. Я знаю врачей, зависимых настолько, что они отказывались от работы, потому что муж желал, чтобы они занялись детьми, а через пять лет они лишались права работать по профессии и потом вынуждены были заниматься менее престижной и хуже оплачиваемой деятельностью. Конечно, если вообще решались уйти.

– И ЗАЩИЩАТЬ СВОИХ ДЕТЕЙ.

– Не все это делают, некоторые, наоборот, сами оказывают давление на ребенка, чтобы он не давал показаний. Я много раз оказывалась в кошмарной ситуации: ребенок давал показания, а потом мать или отец вынуждали его от них отказаться. Ребенок предпочитал отказаться от своих слов, чем терпеть в семье давление и угрозы отдать его в детский дом. Вся судебная процедура после отказа от показаний для него ужасна. Эксперты в этом случае оценивают и те, и другие показания: первые, в которых ребенок обвинял отца, и вторые, в которых отказывался от показаний. Представьте себе ситуацию, в которой вторые показания оказываются признанными недостоверными. В суде все свидетели утверждают, что отец ничего не делал: мужчина отрицает вину, жена отрицает, ребенок обвиняет себя и утверждает, что наврал, обвиняя отца. И все это неважно, если эксперты решают, что первые показания были достоверными.

– ЭТО КОШМАР ДЛЯ РЕБЕНКА.

– Однажды я была свидетельницей такой сцены: в деле, которое так затянулось, что девушка успела повзрослеть, окончательно было вынесено обвинительное решение. И эта девушка побежала к матери, потрясла ее за плечи и закричала: «И все это зря!» Она осталась с чувством, что мало того, что ее насиловали, так еще ей нужно было защищать насильника. И всю свою злость она направила на судебное решение.

– РАССКАЖИТЕ О ЖЕНЩИНАХ, КОТОРЫЕ РЕШАЮТ ЗАЩИЩАТЬ РЕБЕНКА.

– Некоторые делают это вынужденно. Они говорят: «Ну, не знаю, а может, она врет? Что я видела, собственно? Только то, что он держал ее под одеялом!» И только когда показания ребенка сочтут достоверными, она решает присоединиться. И эти их сомнения очень ухудшают ситуацию ребенка, потому что он видит, что в матери опоры нет. Последующая работа с матерью тоже нелегка, потому что она, во-первых, должна справляться со злостью на ребенка, из-за которого изменилась, усложнилась жизненная ситуация. Во-вторых, ей придется справляться с финансовыми переменами, и чаще всего очень серьезными. А в-третьих, (и это самое трудное) – ей придется справляться с чувством, что она теперь взрослый, ответственный человек. Потому что обычно мать в подобных ситуациях таковым человеком не является. Если кто-то за двадцать-тридцать лет не стал взрослым, ему потом сложно осознать, каково это – стать вдруг независимым. Так что с этой группой работа самая сложная.

– СЛОЖНЕЕ, ЧЕМ С ВИНОВНИЦАМИ?

– Да. Потому что я никогда не работала с виновницами, которые сами не обратились за помощью.

– СОГЛАСНО НОВЫМ ДАННЫМ, ЖЕНЩИНЫ ВИНОВНЫ В 10 % ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ОБЛАСТИ ПЕДОФИЛИИ.

– А по старым данным это было меньше 1 %. Мне кажется, что эти новые результаты, 10 %, больше приближены к реальности, раз часть женщин вообще не чувствует свою вину. Случается, что я узнаю об этом, обследуя женщину, которая является матерью ребенка, в отношении которого было совершено насилие, и она рассказывает мне о том, как наказывали девочек в ее доме. Например, вводили острый перец во влагалище, когда девочки плохо себя вели. А это ведь тоже сексуальное насилие. Но мать этого не осознает, для нее это то же, что любое другое наказание – шлепок по попе или лицу.

Есть несколько типов виновниц. Их можно классифицировать в