Я криво улыбнулась и уткнулась в свою пустую тарелку. Дорогие россияне, давайте не будем о Шахниярове ради моего душевного спокойствия.

Зоя, кажется, поняла, что поддерживать разговор о жгучем Меджае я не намерена, и положила себе пару ломтиков сыра. Ясно. Девушка на диете. Правильно, когда у тебя в подчинении такой широкоплечий и накачанный персонал, я бы тоже не жрала ничего, кроме пяти листиков салата и трех граммов пармезана в сутки.

Когда каждый из танцоров «Наимы» поднимался со стула, чтобы поведать нам о том, какой Славка был замечательной личностью, я с подозрением сверлила взглядом говорящего. Подельником Калинина мог быть любой из присутствующих. И этот милый Дима со своей слезливой историей про дорогое жилье в столице, и Егор, сероглазый брюнет с очень пухлыми губами и трехдневной щетиной, и даже красавец Илья, который со своими светлыми кудрями и прямым носом здорово походил на древнегреческого бога.

После финала каждого воспоминания гости пили, не закусывая, особенно мои старушки-соседки. После пятой истории они уже и забыли, почему оказались в ресторане, и живо принялись обсуждать новую прическу Андрея Малахова.

Мальчики-стриптизеры пили мало, буквально по глотку за раз. Кажется, в ста граммах спиртного около 500 калорий. Утрата друга – это, конечно, грустно. Но сидеть в «Джиме» двое суток после поминок не жаждал никто из товарищей усопшего.

Лично я пить не люблю. Во-первых, мне не нравится вкус алкоголя. Если очень нужно, могу еще потерпеть мартини. А во-вторых, совершенно не умею себя контролировать. Как будто вместо автопилота, который по идее должен включаться после трех капель выпитого, в моем мозгу запускается программа «сделай все, о чем так долго мечталось, но так и не сделалось». Короче говоря, я начинаю творить глупости. Но заканчивается эта карусель быстро, прихожу в себя я минут через двадцать. Однако вот последствия моих действий под мухой, как правило, приходится расхлебывать еще долго.

В этот раз пить мне тоже не хотелось. Но фанатки Андрея Малахова, вовремя заметив мою странную алкогольную сдержанность, все-таки влили в меня сто граммов «Столичной».

– За упокой души Славы, пусть земля ему будет пухом, – скороговоркой произнесла Мария Никитична и налила мне рюмочку.

Зоя пить отказалась вовсе, и на нее не действовало даже волшебное «за упокой души Славы».

Опрокинув рюмашечку, я начала испытывать забытые с четвертого курса интересные ощущения: теплота в груди плавно перешла в желудок. Во всем теле появилась приятная легкость, а язык зажил своей собственной жизнью.

– Зоя, – партийно-вежливо обратилась я к соседке, которая сидела на стуле, откинувшись на его спинку со сложенными руками на груди, – скажите мне, пожалуйста, вы видели девушек Рафы?

Милая глянула на меня с холодным непониманием, но потом ее глаза оттаяли, а на губах заиграла сочувствующая улыбка:

– Видела.

– Ну и? – Я угрожающе придвинулась к ней.

Зоя задумалась на пару секунд:

– Красивые, умные, добрые, приятные, высокие.

Я наморщила лоб и попыталась соотнести все эти характеристики с собой.

Красивая – в принципе да, хотя тут на любителя.

Умная – бесспорно. Очень умная. Кто кроме меня сумел бы убедить жену моего любимого начальника в том, что теперь в России принят новый закон о рабочем дне с 9 утра до 12 вечера.

Добрая. Само собой. В детстве с прогулок я всегда притаскивала домой пару бездомных кошек и собак. А однажды даже привела дочку какой-то бомжихи. Я прямо реинкарнация Матери Терезы.

Приятная. Думаю, да. Ну уж не противная точно.

Высокая.

Я мутным взглядом оглядела свои ноги под столом.

Метр шестьдесят пять – это высокая? По меркам хоббитов – я прямо великан. Жаль, что Рафа не хоббит.

Вынырнув из-под стола, я жадно уставилась на водителя «Кресты». Он по-прежнему сидел рядом с Кристиной, а она, уронив рыжую голову ему на плечо, жалобно шмыгала носом и теребила в руках платок.

«Голубки», – зло подумала я и решила, что пора заняться делом, пока я от ревности не полезла бить морду этой новоявленной вдове.

– Зоя.

Девушка вопросительно на меня посмотрела. Клянусь, ей уже было интересно, что я спрошу на этот раз.

– Вы не знаете, с кем из танцоров Слава общался больше всего?

Милая нахмурилась:

– Они все были в хороших отношениях, у нас в клубе никогда не было конфликтов.

– Я не про это. Просто хотела знать, дружил ли Слава с кем-то особенно близко?

Зоя безразлично пожала плечами:

– Может, и дружил, я не в курсе. Какое-то время они с Мишкой постоянно в бассейн ходили. А с Ильей на теннис. Димка полтора месяца проживал у Калинина дома, и они вообще были неразлучны, как Гурченко и скальпель. А потом Слава привел к нам Рафу, и они тоже неплохо ладили.

– Ага, – задумчиво протянула я, – ага.

– А в чем дело?

Я глянула на Зою и пыталась сообразить, что делать. Если начистоту, то в этом деле помочь нам может только она. Ведь Милая работает менеджером, то есть именно она имеет доступ к закрытой информации клуба. Для того чтобы выявить подельника Славы, придется узнать, кто именно танцевал перед дамами до Калинина. Не буду же я приставать в каждому из парней, тряся перед его глазами записной книжкой Славки с вопросом: «Ты случайно не знаешь этих теток?»

– Пошли выйдем, – лаконично предложила я, схватив свою сумочку, и мы с Зоей выскользнули в туалет. Вернее, выскользнула только Милая. Я в ярых попытках двигаться грациозно и соблазнительно (конечно, столько мальчиков-лапочек собралось в одном помещении) нечаянно запуталась в собственных ногах и вызвала больше жалости, чем восторга.

Когда мы оказались в «секретной комнате» (так я привыкла называть сортир со времен универа), я проверила, нет ли в кабинках нежелательных свидетельниц предстоящего разговора. Гальюн, к моему удивлению, был чист и пуст (не считая нас двоих, разумеется).

– Зоя, – я уселась на подоконник, предварительно подстелив под себя пару слоев казенной туалетной бумаги, – как ты считаешь, почему умер Слава?

Милая глазела на меня с неприкрытым сожалением. Наверное, в глубине души сочувствовала моей матери, что у нее родилась такая вот идиотка.

– Илона Давыдовна сказала: полиция считает, что он перебрал со снотворным. Выпил слишком большую дозу и уснул крепче, чем рассчитывал.

– Ясно, ясно, – закивала я, – а тебе не кажется, что ему помогли уснуть?

Облокотившись на кафельную стенку, девушка стала сверлить меня недоверчивым взглядом:

– Ты считаешь, Калинина убили?

– Да, и не только я, – гордо ответила я.

– А кто еще?