Она продолжила идти вперед, но не выпустила одну мою руку. Так мы и шли.

Приблизившись к дому, я насторожилась. Мне было любопытно, держит ли его под наблюдением полиция. И конечно, я заметила тень человека, быстро скрывшегося в глубине переулка чуть впереди. Интересно, сколько в нью-йоркской полиции платят за сверхурочные? Я мягко высвободила руку.

Мы остановились перед дверью Бекки. Было всего десять вечера, и в окнах ярко сиял свет.

— А знаешь, — сказала она, — у меня ведь остались те пластинки.

— Немного поздно для джаза, тебе не кажется?

Она протянула руку и смахнула рыжую кудряшку с моего лба.

— А нам и не нужен джаз, — прошептала Бекка.

Я почувствовала, как ее пальцы скользнули к нижним пуговицам моей блузки. Даже просто дышать и думать стало вдруг страшно тяжело.

Она расстегнула одну пуговицу. Вторую.

Третью.

И вдруг поднялся ветер, с гулом сдув снег с каменных карнизов, а к моему голому животу прижались кусочки льда.

И в это мгновение ко мне снова вернулась способность мыслить. Хоть мисс Пентикост и говорила, что доверяет моим суждениям, вряд ли свобода выбора простиралась и на то, чтобы лечь в постель с крестницей клиента.

— Прости, — сказала я, мягко убирая ее ладони и вновь застегивая блузку. — Может, когда все закончится.

Ее лицо вытянулось. Она немедленно попыталась поднять ставку:

— Сегодня я провела лучший вечер за многие годы.

— Я тоже, — отозвалась я. И не соврала.

И поскольку я всего лишь человек, я толкнула ее в тень крыльца, подальше от взглядов случайных зевак и копов, и поцеловала.

Когда я вдохнула свежего воздуха, а Бекка скрылась в доме, я воспарила выше, чем любой супергерой.

Я развернулась и пошла на юг, чтобы поймать такси. Ближе к концу квартала я заметила краем глаза какое-то движение на углу. Я уже поворачивалась в ту сторону, как вдруг получила удар в левый висок.

Я врезалась в кирпичную стену дома. Но перед вторым ударом успела поднять руки, поэтому он пришелся не в нос, а в левое запястье. Вся рука взорвалась болью. Я ответила слабым тычком, а потом крепким ударом в мужскую физиономию, скрытую под натянутым чулком.

Он охнул, а я услышала треск. Я поняла, что это либо его нос, либо мои пальцы.

Он двинулся на меня. Я потянулась под жакет за револьвером, слишком поздно вспомнив, что его конфисковали. Потом попыталась сбежать, но забыла о стене за спиной. Голова соображала плохо. Он врезал мне по почкам.

Я пригнулась, затем резко выпрямилась с согнутой рукой, нацелившись локтем ему в челюсть. Но промазала. Еще один удар в живот, и я упала.

Своим ученицам в подвале я говорила, что нужно бежать, если есть такая возможность, найти оружие, если ее нет, а если положение совсем ухудшится, прикрывать голову.

Я свернулась на земле в комок, накрыв голову руками, и он начал меня пинать. Один раз, второй. Третий удар пробил защиту и попал прямо в лицо. Я хотела позвать на помощь, но не могла набрать воздуха в легкие. На меня накатила тошнотворная темная волна.

Я подняла взгляд и увидела нависшего надо мной человека, выглядящего в темноте огромным чудовищем. Послышались быстрые шаги, кто-то звал полицию. Мужчина убрал занесенную для четвертого пинка ногу.

И тут меня окончательно поглотила тьма.

Очнулась я среди белых стен, накрахмаленных простыней и безошибочно узнаваемого запаха больницы — чудовищной смеси стерильности и болезни. Через узкое окно струился солнечный свет. Медсестра что-то поправляла в изножье кровати.

Меня удивило отсутствие боли. Честно говоря, я вообще мало что чувствовала.

— Вы снова с нами, милая? — спросила медсестра, подходя к изголовью и наклоняясь надо мной. — Она обрадуется.

Медсестра мотнула головой через плечо. «Она» спала в угловом кресле. Я сразу поняла, что она спит, потому что знаменитая сыщица запрокинула голову к стене и похрапывала, причем довольно громко.

— А уж как она напустилась на докторов!..

— Давно я здесь? — спросила я.

Точнее, попыталась. Вместо вопроса прозвучал какой-то хрип, но медсестра сообразила, о чем я.

— Вас привезли в пятницу вечером. Сейчас утро воскресенья.

Целый день без сознания? Ничего хорошего. И тут память начала возвращаться вспышками ясности. Поездка на «Скорой». Рентген. Стоны и боль, когда холодные руки в перчатках ощупывали мои ребра.

Пока медсестра измеряла мои показатели, я осмотрела повреждения. Левая рука была в гипсе. Два пальца на правой тоже. Я ощущала тугие бинты на грудной клетке, а голова казалась раздувшейся, как слишком плотно набитая подушка. Я поднесла руку к лицу, но медсестра мне помешала.

— Не стоит этого делать, — сказала она, осторожно, но настойчиво положив мою руку обратно на кровать. — Еще некоторое время все будет очень чувствительным.

— Ничего не чувствую, — просипела я.

Медсестра кивнула.

— Мы дали вам довольно сильное средство, чтобы вы отдохнули. Оно скоро перестанет действовать. Тогда чувствительность вернется, еще какая.

— Уилл? — Мисс Пентикост посмотрела на меня с кресла округлившимися и сверкающими глазами.

— К вашим услугам.

— Оставлю вас вдвоем, — сказала медсестра. — Доктор через некоторое время зайдет вас проведать. И вас тоже наверняка захочет осмотреть, мисс Пентикост.

Она строго глянула на моего босса и ушла.

Я попыталась спросить, почему врачу надо проверить и мисс Пентикост, но язык отказывался слушаться. Мисс Пентикост встала и подошла к кровати. Шла она неровно, а ее руки дрожали. Вот и ответ.

Она взяла с прикроватного столика стакан с водой и сунула мне в рот трубочку. Я сделала несколько больших глотков.

— Высокий. Сильный. Темная одежда. Рабочие ботинки. На лице чулок, — сказала я. — Поджидал нас.

Мисс Пентикост подняла руку, но я продолжила говорить.

— Я тоже врезала ему по морде. Думаю, что-то повредила. Это будет заметно.

— Сейчас тебе не нужно об этом волноваться.

— Передайте описание копам. Пусть начнут искать.

— Они уже ищут, — заверила она. — Мисс Коллинз дала полиции описание этого человека.

Так на Бекку тоже напали? Я вроде бы проводила ее домой, но из-за лекарств все воспоминания стали туманными и смутными. Видимо, мое замешательство было заметно.

— Мисс Коллинз выбежала из дома и увидела стоящего рядом с тобой человека, — объяснила мисс Пентикост. — Она позвала на помощь. Скорее всего, именно поэтому он и отступил.