— Чего сигналишь? Мы в час по сотне метров проезжаем, а если всех на поворотах пропускать, будем проезжать по пятьдесят. Вали откуда взялся!

Сто не сто, подумал я, но, действительно, движение медленное, похоже, впереди какой-то затор.

— А что там впереди, не знаешь? — спросил я бранящегося.

— Да откуда мне знать? Уже километров двадцать так едем — с семи утра. Движок греется… — он махнул рукой и поднял окно.

Прождав с полчаса, я попытался взять наглостью и засунул нос в промежуток между двумя авто. Автомобиль как и рано утром здорово тряхнуло, в глазах потемнело. Тот, перед которым я втискивался, даже благородно сдал назад на полметра, но его тут же ткнули в бампер сзади и высунувшийся из окошка мужик заорал:

— Чего ты тут всех пускаешь?! Мы так вообще с места не двинемся! А ну пошёл!

Вежливый развёл руками, и вернулся на своё место.

Поняв, что тут не впустят, я решил попробовать проехать до трассы по просёлочным дорогам. Заглянул в смартфон, убедился, что какие-то дороги через поля и леса здесь есть, развернулся и поехал искать счастья. Когда я отъезжал от шоссе, снова произошла метаморфоза — опять я подпрыгнул, опять на мгновение всё вокруг стало нечётким и как будто тёмным.

— Да что ж такое… — сказал я и вышел из машины.

Я обошёл вокруг машины, разглядывая асфальт, заглянул под неё, и ничего, что могло бы вызвать такую тряску не заметил. Похоже, дело было в машине. «Вот ещё проблема на мою голову», — подумал я и вернулся на водительское место.

Колесили мы добрых полтора часа и в половине первого заехали в такую глушь, что я понял: дальше ехать бессмысленно. Остановился и от злости закурил. Вообще-то я не курящий, пачка в бардачке у меня лежит месяцами, причём, выкуривают её обычно приятели, а не я.

Мало того, что заехали в какую-то тмутаракань, так ещё и бензина сожгли немыслимо. Оставалось километров на сто, и если даже мне удастся каким-то чудесным образом выехать на трассу, придётся сразу искать АЗС, съезжать с трассы, заправляться, потом опять пристраиваться куда-то… в общем миссия показалась мне невыполнимой. Да и будет ли бензин на АЗС — большой вопрос.

— Делать нечего, Люся, придётся возвращаться к нашим сектантам, — сказал я. — И как мне теперь попасть в Поляны?

В общем, ночная поездка в Каюжное оказалась роковой.

Автор ждёт читателей, желающих задать вопросы, в своей группе в Telegram: Тёмные воды Алексея Черкасова (https://t.me/AlexCherckasov)

Глава вторая

Егор с Машей нашему возвращению обрадовались. Я понимал, что теперь мы здесь надолго, если не навсегда: дороги забиты, выехать на них невозможно, да если бы и выехали, движение крайне медленное. Через какое-то время трассы освободятся, но к тому времени не останется топлива на заправках, да и сами заправки перестанут существовать. У меня осталось бензина меньше, чем на сотню километров, а до Полян триста-триста пятьдесят. Значит, следовало думать о том, как устроиться здесь.

Дом был крепкий, в два кирпича, окна большие, двухкамерные. Была своя мини-котельная на угле. Угля было много, кроме того, я рассчитывал, что котёл можно греть не только углем, но и дровами, а дрова можно было привезти из Каюжного.

Я надеялся, что у меня есть минимум месяц до наступления морозов. За это время следовало создать запасы еды. Ещё я хотел перестать греть ненужный нам второй этаж, а для этого было необходимо отгородить его в районе лестницы. В этом случае пространство второго этажа служило бы дополнительной термической камерой и при наступлении морозов помогло бы сохранить тепло.

Плохо было то, что в нашем маленьком сообществе у меня не было помощника по части столярно-слесарно-строительных работ. Я и сам умел далеко не всё, а Егор, кажется, не умел ничего вообще. На женщин и детей тоже рассчитывать не приходилось. К счастью, оказалось, что Люся вполне сносно управляется с рулём. Поэтому уже назавтра я распорядился ей и Егору объехать округу, посмотреть, какие магазины, аптеки закрылись и что в них осталось из еды, лекарств и полезных материалов. Всё найденное они должны были везти к нам.

Провизии в погребе было с расчётом на зимовку двенадцати человек. Там было много консервированных овощей и грибов, картошки, яблок, аккуратно переложенных бумагой, и даже вяленое мясо.

Пока Люся с Егором ездили, я решил забить дверь, точнее, люк на второй этаж. На втором этаже я нашёл большую кладовку, а в ней листы ДСП и гипсокартона. Между ними я выбрал оба, решив положить потолок в два слоя: верхний из гипсокартона, а нижний сантиметрах в десяти-пятнадцати — из ДСП.

Однако главной проблемой были окна первого этажа: они были слишком большими и, хотя стеклопакеты были двухкамерными, потери тепла через них были бы значительными. Я решил, во-первых, соорудить в проёмах ещё один слой из оргстекла, которое имелось в наличии на теплице во дворе, а во-вторых, обшить верхние половины окон гипсокартоном.

Окна заняли у меня полдня, затем я переключился на потолок. Прежде всего, следовало вынести со второго этажа то, что могло бы нам пригодиться, а пригодиться могло всё. Сектантская община имела неплохое хозяйство: я нашёл среди инструментов даже «болгарку», только вот проку от неё не было, так как именно тогда, когда я закончил с окнами, вырубилось электроснабжение. Это означало, что уже на третий день после объявления новостей о грядущем армагеддоне, государство прекратило существование.

Ни одна армия мира не смогла бы сделать то, что сделала одна чёртова звезда, находящаяся от нас на расстоянии не меньше светового года, подумал я и взялся за ручную ножовку.

Работая, я спросил у Маши, где у их общины свечи, и сколько их имеется в наличии. Оказалось, что их конфессия свечи не ставит, поэтому их оказалось всего около трёх десятков — обычных парафиновых свечей, которые имеются в каждом доме. Эта новость меня несколько озадачила, потому что теперь предстояло думать ещё и о том, чем освещать наш дом.

— Свечи есть у кафоликов, — сказала Маша. — Тут в паре километров храм, можно к ним съездить.

Я хотел тут же позвонить Люсе и сказать, чтобы они заехали в этот храм, однако сотовая связь уже не работала, и от моего смартфона теперь пользы было