– Просто эти книги не в силах повлиять на складывавшеесявеками общепринятое мнение. Особенно если учесть, что на формирование этогомнения повлиял бестселлер всех времен и народов.

Фаукман вытаращил глаза:

– Только не говорите мне, что в «Гарри Поттере» речь идет очаше Грааля!

– Я говорю о Библии.

Фаукман поежился.

– Я так и понял.

– Laissez-le![46] – крикнула Софи. –Оставьте, выключите немедленно!

Лэнгдон вздрогнул от этого пронзительного крика. Софиперегнулась через сиденье и орала на водителя. Только тут Лэнгдон заметил, чтотаксист сжимает в руке микрофон радиопередатчика и что-то в него говорит.

Софи развернулась и сунула руку в карман твидового пиджакаЛэнгдона. Не успел он понять, что происходит, как она выдернула револьвер иприжала дуло к виску таксиста. Тот тут же выронил микрофон, поднял одну рукунад головой.

– Софи! – нервно выдохнул Лэнгдон. – Какого черта…

– Arrêtez! – скомандовала Софи водителю.

Тот, дрожа, повиновался. Остановил машину.

Только теперь Лэнгдон услышал металлический голос диспетчератаксомоторного парка, доносившийся из радиоприемника:

– … qui s'appelle Agent Sophie Neveu… – Треск помех,затем голос продолжил: – Et un Américain, Robert Langdon…[47]

Лэнгдон почувствовал, как напряглись все мышцы. Так они насуже вычислили?

– Descendez! – скомандовала Софи. – Вон отсюда!

Дрожащий водитель выбрался из машины, обхватив рукамиголову, и отошел на несколько шагов.

Софи опустила стекло и теперь целилась в обезумевшего отстраха таксиста.

– Роберт, – спокойно сказала она, – садитесь заруль. Теперь вы поведете.

Лэнгдон не стал спорить с женщиной, размахивающейогнестрельным оружием. Вылез из машины и перебрался на переднее сиденье.Водитель выкрикивал в их адрес какие-то проклятия, но руки по-прежнему держалнад головой.

– Роберт, – сказала Софи с заднего сиденья, – ятак полагаю, вы вдоволь насмотрелись на чудеса этого парка?

Он кивнул. С него более чем достаточно.

– Вот и прекрасно. Пора убираться отсюда. Поехали!

Лэнгдон взглянул на коробку переключения скоростей, и налице его отразилось сомнение. Черт! Он взялся за рукоятку передач.

– Может, лучше вы, Софи?..

– Вперед! – крикнула она.

Из темноты леса показались несколько зевак, подошлипосмотреть, что происходит. Одна женщина достала мобильник и что-то в негосказала. Лэнгдон включил мотор и поставил рукоятку переключения на первуюскорость, по крайней мере так ему показалось. Потом нерешительно надавил напедаль газа.

Шины взвизгнули, машина резко рванула вперед, вильнула всторону, и толпа зевак вмиг рассыпалась. Люди кинулись кто куда. Женщина смобильным телефоном нырнула в кусты, машина едва не сбила ее.

– Doucement![48] – воскликнула Софи, когдамашина, подпрыгивая на кочках, выехала на дорогу. – Что это вы делаете?

– Я пытался предупредить! – крикнул Лэнгдон вответ. – Я вожу машины только с автоматической коробкой передач!

Хотя спартански обставленной комнате в кирпичном доме на рюЛабрюйер довелось повидать немало страданий, Сайлас сомневался, чтобы они моглисравниться с муками, терзающими сейчас его душу и белое тело. Меня обманули!Все пропало!

Да, его действительно провели. Братья солгали, предпочлисмерть, но не выдали свою заветную тайну. У Сайласа просто не было силпозвонить и сообщить об этом Учителю. Ведь он убил не только четверых членовбратства, знавших, где спрятан краеугольный камень, он убил монахиню прямо вцеркви Сен-Сюльпис. Она была против Бога! Она осуждала деятельность «Опус Деи»!

Убийство Сайлас совершил чисто импульсивно, но смерть этойженщины сильно осложняла положение. Звонок о просьбе пропустить Сайласа вцерковь Сен-Сюльпис поступил от епископа Арингаросы; что подумает аббат,обнаружив тело монахини? Хотя Сайлас положил ее на кровать и прикрыл одеялом,рана на голове говорила сама за себя. Сайлас пытался замаскировать дыру в полу,но не слишком удачно. Повреждения бросались в глаза. Они сразу поймут, чтоздесь кто-то побывал.

Выполнив задание, Сайлас рассчитывал укрыться в «Опус Деи». ЕпископАрингароса защитит меня. Альбинос всегда мечтал о тихой уединенной жизни вревностных молитвах в стенах штаб-квартиры «Опус Деи» в Нью-Йорке. Да он оттудани ногой! Все, что ему необходимо, есть в этом убежище. Искать меня все равноникто не будет. Но увы, Сайлас прекрасно понимал, что такому известномучеловеку, как епископ Арингароса, исчезнуть будет нелегко.

Я подверг опасности жизнь епископа. Сайлас тупо смотрел впол и размышлял о превратностях бытия. Всем на свете он был обязан Арингаросе.Епископ спас ему жизнь… прятал в своем маленьком приходе в Испании, обучил его,дал ему цель в жизни.

– Друг мой, – говорил ему Арингароса, – ты родилсяальбиносом. Не позволяй другим насмехаться над тобой за это. Неужели непонимаешь, что, сделав тебя альбиносом, Господь Бог выделил тебя средиостальных? Известно ли тебе, что сам Ной тоже был альбиносом?

– Ной, который с ковчегом? – Сайлас слышал об этомвпервые.

Арингароса улыбался:

– Да, Ной с ковчегом. Он тоже был альбиносом. С такой же,как у тебя, белой, точно у ангела, кожей. Вдумайся! Ведь Ной спас жизнь на всейпланете! И тебя тоже ждут великие дела, Сайлас. Господь недаром отметил тебя,выделил среди остальных. Ты призван. Господь нуждается в твоей помощи.

Со временем Сайлас научился смотреть на себя совсем в новомсвете. Я чист. Я бел. Я прекрасен. Совсем как ангел.

И тут до него донесся голос из далекого прошлого. Голосотца. Сердитый и разочарованный:

– Tu es un désastre. Un spectre[49].

Рухнув на колени на деревянный пол, Сайлас принялся молитьсяо прощении. Затем сорвал с себя сутану и занялся самобичеванием.