Лэнгдон понимал, что рассуждения Софи вполне логичны, новсе-таки чисто интуитивно не мог принять их. Ходили слухи, что Приорат якобыпоклялся в один прекрасный день вернуть Грааль во Францию, где он и будетхраниться вечно. Но никаких исторических свидетельств в пользу того, что этодействительно произошло, не существовало. И даже если бы Приорату все жеудалось переправить Грааль во Францию, адрес на рю Аксо, по соседству сознаменитым теннисным стадионом, мало походил на место, где сокровище моглонайти последнее пристанище.

– Нет, Софи, лично я не знаю, что общего может иметь этотключ с чашей Грааля.

– Только потому, что Грааль предположительно находится вАнглии?

– Не только поэтому. Местонахождение чаши Грааля являетсясамым строго охраняемым секретом в истории. Члены Приората вынуждены были ждатьдесятилетиями, прежде чем удостоиться чести войти в круг особо посвященных иузнать, где спрятан Грааль. Знал об этой тайне весьма ограниченный круг лиц, ихотя братство насчитывает немало членов, лишь четверым из них в каждыйопределенный отрезок времени было известно, где Грааль. Это Великий мастер итрое его sénéchaux. И вероятность того, что ваш дедушка был однимиз этой четверки, весьма призрачна.

Мой дед был одним из них, подумала Софи, до отказа выжавпедаль газа. В памяти навеки запечатлелась сцена, неоспоримо подтверждавшаявысокий статус Жака Соньера в братстве.

– Даже если ваш дед и входил в высший эшелон, он никогда ини за что не рассказал бы об этом. Ни единому человеку на свете, не входящему вбратство. И уж тем более ни при каких обстоятельствах не стал бы вводить в этотузкий круг вас.

Но я там уже побывала, подумала Софи, и в памяти вновьвсплыла сцена в подвале загородного дома. Стоит ли рассказать Лэнгдону,свидетельницей чего ей довелось стать в нормандском шато? Настал ли такоймомент? Вот уже десять лет она хранит это в тайне от всех, и поведать ей непозволяет стыд. Даже при одном воспоминании ее передергивало от отвращения. Сиренызавывали где-то вдалеке, и она почувствовала, как на нее навалилась усталость.

– Вон он! – воскликнул Лэнгдон и указал на возникшийвпереди гигантский комплекс теннисного стадиона Ролан-Гаррос.

Софи направила машину к стадиону. Немного поплутав по узкимулицам, они наконец обнаружили перекресток, от которого начиналась улица Аксо,и, свернув на нее, они принялись искать нужный дом. Софи и Роберт попали вделовой район города, по обе стороны от дороги мелькали вывески офисов иучреждений.

Нам нужен дом двадцать четыре, напомнил себе Лэнгдон,спохватившись, что непроизвольно высматривает шпиль церкви или собора. Не будьсмешным! Чтобы в этом районе оказалась никому не известная церковь тамплиеров?

– Ну вот и приехали, – заметила Софи. И кивком указалакуда-то вперед.

Лэнгдон проследил за направлением ее взгляда.

Что за чертовщина?

Здание современное. Квадратная цитадель с неоновой эмблемойв виде гигантского равностороннего креста на фасаде. А под крестом вывеска:

ДЕПОЗИТАРНЫЙ БАНК ЦЮРИХА

Лэнгдон порадовался, что не поделился версией о церкви сСофи. Карьера ученого, специалиста по символам, приучила его искать потайноезначение там, где его не существовало вовсе. В данном случае у Лэнгдона простовылетело из головы, что крест с перекладинами равной длины является, помимовсего прочего, символом Швейцарии и изображен на ее флаге.

По крайней мере хоть одна тайна раскрыта.

В руках у Софи с Лэнгдоном оказался ключ от ячейки вдепозитарном швейцарском банке.

Стены замка Гандольфо овевал холодный горный ветер,налетавший сюда с самых вершин, и, выбираясь из «фиата», епископ Арингаросазябко поежился. Надо было одеться потеплее, подумал он, стараясь преодолетьохватившую его дрожь. Ему страшно не хотелось выказывать сегодня признакислабости или недомогания.

Замок был погружен во тьму, если не считать нескольких оконна самом верху, из них лился свет. Библиотека, подумал Арингароса. Они не спят,они ждут. Он опустил голову, борясь с порывами ветра, и направился к входу,стараясь не смотреть на купола обсерватории.

Священник, встретивший его у двери, был сонным. Тот самыймолодой человек, который встречал Арингаросу пять месяцев назад, только сегодняон делал это менее приветливо.

– А мы уже начали беспокоиться, епископ, – заметилсвященник, взглянув на наручные часы, но выглядел он при этом скореераздраженным, нежели обеспокоенным.

– Прошу прощения. Но авиалинии в наши дни так ненадежны.

Священник пробормотал в ответ нечто нечленораздельное, апотом сказал:

– Вас ждут наверху. Я провожу.

Библиотека являла собой просторное, квадратной формы,помещение, отделанное темным деревом от потолка до пола. Вдоль стен – высокиешкафы, набитые книгами. Пол из янтарных мраморных плит в черной базальтовойокантовке – приятное напоминание о том, что некогда в этом здании был дворец.

– Добро пожаловать, епископ, – прозвучал мужской голосс другого конца комнаты.

Арингароса пытался разглядеть, кто с ним говорит, ноисточники света были расположены слишком низко, гораздо ниже, чем во времяпервого его визита. Точно разбудили среди темной ночи. Сегодня все эти людипрятались в тени, словно стыдились того, что должно было произойти.

Арингароса двигался медленно, с достоинством. Он увиделсмутные силуэты трех человек за длинным столом в дальнем конце комнаты. Силуэтсидевшего посередине мужчины был вполне узнаваем: тучный председательсекретариата Ватикана, ведавший всеми юридическими вопросами. Двое других –итальянские кардиналы.

Арингароса направился к столу.

– Прошу простить за то, что прибыл в столь поздний час. Норазница в часовых поясах, знаете ли. Вы, должно быть, устали ждать.

– Отнюдь, – сказал секретарь. Пухлые его ручки былиуютно сложены на огромном животе. – Мы благодарны вам за то, что прибылииздалека. И меньшее, что могли сделать в знак признательности, так этободрствовать, дожидаясь вас. Может, желаете кофе или закусить?

– Предпочитаю сразу перейти к делу. Мне еще надо успеть наобратный самолет. Так к делу?..

– Ну разумеется, – ответил толстяк. – Выдействовали гораздо быстрее, чем мы могли ожидать.

– Разве?

– У вас остался еще целый месяц.

– Вы выразили озабоченность пять месяцев назад, –ответил Арингароса. – Так к чему было медлить?

– И то правда. Мы очень довольны вашей расторопностью.