Служанка была похожа на госпожу ростом и фигурой, только ее волосы были черными, как крыло ворона, и прямыми, а глаза по цвету напоминали жженый мед. Скромное серо-синее платье чистое и опрятное, лишенное каких бы то ни было украшений, казалось скучным, а весь облик девушки вызывал доверие и располагал к общению.

— Хорошо, госпожа, — присела в поклоне девушка.

— Ты готова? — голос Райана отвлек Тару от раздумий. — Выходи, я жду.

— Иду.

В малой гостиной, куда наследник привел сестру, все уже было накрыто к завтраку.

Глава двадцать третья

— Божечки-кошечки… — выдохнула девушка, когда слуга отодвинул стул и замер в ожидании. — Почему я сама не могу просто сесть за стол?

— Привыкай, — скрывая улыбку, сверкнул глазами наследник. — Жизнь во дворце будет намного легче, если ты узнаешь и запомнишь несколько простых правил…

— Нет, я так не могу… — она вдруг вскочила со стула, на который едва успела присесть, и подошла к окну.

Повелитель жестом велел слугам покинуть столовую: — Что случилось? Что тебя так беспокоит?

— Не могу я… — повторила целительница, нервно сплетая пальцы в замок. — Не мое это все: слуги, поклоны, правила. Неудобно тут, тесно. Давайте все отменим на сегодняшний вечер! Я все равно останусь вашей дочерью, отец, а для Райана буду сестрой, но я хочу жить так, как жила раньше. Это просто смешно: сама за стол сесть не могу, платье надеть или волосы причесать, как будто я — инвалид или младенец.

Повелитель растер лицо руками и посмотрел на девушку: он прекрасно помнил, как тяжело приходилось его жене, свободолюбивому золотому Дракону, принимать правила и ограничения светской жизни. Похоже, придется еще раз пройти этот путь, но уже сопровождая по нему юную прекрасную дочь.

— Я все понимаю, девочка. Скажу тебе по секрету: твоя мама говорила примерно те же самые слова, но потихоньку привыкла к дворцовой жизни и своей новой роли. Народ Наби любил и уважал ее за добрый дела, справедливость и терпение.

— Сегодня вечером я просто опозорюсь на глазах у всех, — в глазах целительницы стояли слезы. Райан уже не улыбался, глядя на перепуганную сестру. — Я помню прием на посвящение брата: такая толпа народа, все смотрят, чего-то хотят, говорят, говорят, говорят…

— Давай и мы с тобой поговорим, — наследник обнял девушку и прижал к себе. — Сегодня на приеме мы с отцом будем рядом, ни на миг ты не останешься в одиночестве. Не знаешь, что сказать — улыбнись и поблагодари или просто промолчи. Я знаю, ты умная и смышленая, просто сейчас напугана, ты же нам веришь? Все будут восхищаться твоей красотой и необыкновенными глазами.

— Верю, — голос целительницы был совсем тихим. Паника потихоньку отступала, на ее место выходило женское любопытство. — Извините, что испортила вам завтрак. Давайте поедим втроем, без слуг? Можно хотя бы сегодня так сделать, в виде исключения из правил?

— Можно, — хмыкнул Повелитель, глядя на детей, стоящих в обнимку. — Давайте наконец позавтракаем и займемся делами…

Подготовка к вечернему торжеству захлестнула дворец, закружила Тару в водовороте приятных событий: она барахталась в ванне с лепестками роз, ее длинные волосы расчесывали мягкой щеткой, чтобы они заблестели, а затем начали укладывать непокорную гриву в сложную прическу — башню. Чуть позже смущенный слуга доложил Повелителю, что принцесса поставила парикмахеру ультиматум: или она весь день проведет в спальне и не выйдет оттуда, или покажет, как именно должны быть уложены волосы, а может и сама это сделает, чем повергла куафера в шок и уныние.

— Вы смеетесь или издеваетесь? С моим ростом эта ваша башня будет смотреться смешно и нелепо! — бушевала Тара, услышав идею мастера. — Судя по тому, что он сам носит парик, с собственными волосами у него подружиться не получилось!

Швеи еще до завтрака успели снять мерки с девушки, а около полудня принесли платье на первую примерку.

— Боже, как красиво! — фасон наряда напомнил целительнице платье Аргии, наяды из горной реки, но в этот раз оно было серебристым, мерцающим, как звезды в ночном небе. Короткий шлейф придавал образу изящество, а тончайшие перчатки были, казалось, сшиты из утренней паутины, в которой замерли блестящие капельки росы. Маленькими незаметными иголочками швеи подкалывали материал так, чтобы платье сидело на фигуре целительницы идеально: малейшая складочка могла испортить впечатление от образа и погубить репутацию мастериц. Когда швеи ушли, унося платье на доработку, в спальню к девушке вновь зашел парикмахер: бой за стиль и красоту продолжился.

В поместье Карфакс тоже кипела работа: время сбора урожая всегда требовало много внимания от Лорда и управляющего, а сейчас, после эпидемии — тем более. Портные поместья получили задание внезапно, рано утром, а от выбора цвета ткани пришли в ступор, настолько черный стал привычным и безальтернативным в нарядах их господина, а тут вдруг грянули перемены, да еще какие! Работая, они тихим шепотом, постоянно оглядываясь на дверь, строили предположения о том, кто или что могло так повлиять на решение их Лорда, но ни один даже на шаг не приблизился к истине. Эмер сам находился в шоке от своего выбора, поэтому поспешил покинуть дом, чтобы занять мысли делами и хоть на время забыть о предстоящем торжестве: уж он — то точно знал, кто стал источником хаоса в его душе. Что это было — интуиция, предвидение или еще что — то, находящееся за гранью понимания, но мужчина чувствовал, что сегодня они встретятся вновь: он, она и тот, третий, но в этом треугольнике лишним оказался именно он, Дракон Каан. Он не мог просто так сдаться — уязвленная гордость требовала сатисфакции — поэтому, просматривая отчеты и разъезжая по Карфаксу на сером Смерче, мужчина разрабатывал линии защиты и атаки.

— Когда она будет свободна, я приглашу ее на танец. Откажется — введу в круг силой, и вот тогда мы поговорим. Она увидит, как я популярен при дворе, каким успехом пользуюсь у придворных дам. Скажу ей все, что думаю, — сердце Лорда разогналось при мысли о том, как рыжеволосая дьяволица окажется совсем близко. — Эти яркие глаза, длинные волнистые волосы, легкий румянец на загорелом лице, милые ямочки на щеках и нежная улыбка, а еще — ее руки, те самые узкие горячие ладони, которые долго лежали на шее Фиолетового Дракона, исцеляя и наполняя жизнью…

Он пришел в себя, когда жеребец остановился в тупике, переминаясь с ноги на ногу и не понимая, почему хозяин толкает его вперед. Всякий раз, когда мысли