В трейлер зашел Мануэль, и Кристина с трудом подавила вздох облегчения: теперь можно спокойно выбраться из ситуации, которую она сама для себя сделала такой неловкой.

– Привет! – поздоровалась она и, воспользовавшись моментом, высвободила руку.

– Вижу, апельсины больному можно не носить, за ним и так неплохо ухаживают, – заметил Мануэль с намеком на улыбку.

– Я просто зашла узнать, как Фьор чувствует себя после вчерашнего, – начала оправдываться Кристина и резко себя оборвала. Да что она, в самом деле!

– Фьор-то в порядке, – ответил за фаерщика Мануэль, – а как насчет тебя, Крис? Насколько я понимаю, с номером ты еще так и не определилась.

Кристина пожала плечами.

– Я собиралась попробовать все по очереди – в надежде, что в какой-то момент мои способности, которые якобы должен был дать мне цирк, сами проявятся.

– Давай начнем с воздушной гимнастики, – предложил Мануэль и протянул ей руку: – Полетаем?

* * *

Идя рядом с Мануэлем вдоль каравана припаркованных на обочине фургонов, автобусов и трейлеров, Кристина снова обратила внимание, что на трассе нет ни одной машины. Опять. Она, кажется, вообще не видела, чтобы мимо цирка проезжали машины, пока артисты останавливались на отдых. Или просто не обращала внимания?

Конечно, Кристина вполне допускала, что на бескрайних просторах страны можно найти такие дороги, на которых часами не встретишь ни одной живой – или заправленной бензином – души. Но они все-таки не в такой уж глухомани; как-никак европейская часть страны, а она заселена довольно густо. И дорога эта не какая-то сельская колея, а нормальная асфальтовая трасса. Кажется, даже указатели по пути были. Опять же, еще вчера вечером они дали представление в небольшом городе… Почему же на дорогах, по которым они едут, нет ни одной машины?

Решив временно списать этот странный феномен на совпадение, Кристина переключилась на циркачей, тренирующихся в поле. «У меня ни за что так не получится», – думала она, глядя на крутящих пируэты в воздухе акробатов, вращающих десятки обручей гимнасток и атлетов, с легкостью подкидывающих друг друга. Все действия артистов были отточены, слажены и выверены до миллиметра, и Кристине было трудно поверить, что она сможет вот так же и что у нее это начнет получаться само собой, просто по причине мистическим образом свалившихся на нее нужных способностей.

Продолжая идти рядом с Мануэлем, Кристина прислушивалась к себе. Ей казалось, что если цирк и вправду дал ей какой-то дар, то тот должен отзываться в душе. Иначе говоря, Кристина надеялась, что если она будет внимательно смотреть на чужие выступления, то что-то внутри нее откликнется, толкнется в груди и шепнет: «Вот оно! Это мое!» Но ничего не екало и ничего не отзывалось.

Если сердце на что-то и реагировало, так это на перспективу стать воздушной гимнасткой. Но Кристина прекрасно отдавала себе отчет, что волнует ее в этом наборе не воздушная гимнастика, а возможность выступать с Мануэлем. А еще точнее – сам Мануэль. И не ее одну. Практически все встречавшиеся им по пути циркачки одаривали его взглядами разной степени призывности и откровенности, улыбались, шутили и пытались привлечь к себе его внимание. Мануэль же не выглядел ни польщенным, ни раздраженным и вел себя как ни в чем не бывало, так, словно это все в порядке вещей.

– Высоты боишься? – спросил он, останавливаясь возле натянутой над землей сети. Кристина видела ее во время представления, она работала как гигантский батут, только взлетали над ней намного выше.

– Вроде бы нет. Хотя…

Кристина задумалась. Как можно сказать, боишься ты чего-то или нет, если никогда не пробовала? Она никогда не летала на самолете, не была на подъемнике, доставляющем на вершину горы… Собственно, самая высокая точка, на которой она находилась, – это балкон на двенадцатом этаже; выше зданий в ее дыре просто не было.

И в то же время, когда Кристина тренировалась в бассейне, она видела прыгунов в воду. Как-то раз даже забралась на самый высокий трамплин, посмотрела с него вниз и представила, как прыгнет вниз. Кристина помнила, как закружилась у нее тогда голова, а сердце ухнуло в пятки. Так что, возможно, высоты она все-таки побаивается.

– Ну так как? Определилась? – насмешливо уточнил Мануэль.

– Наверное, зависит от того, какая именно это высота и что на ней надо будет делать, – ответила Кристина.

Мануэль засмеялся.

«Лучше бы я этого не видела», – с тоской подумала Кристина. Смеющийся Мануэль выглядел еще более привлекательным, чем Мануэль обычный. И даже в самых обычных просторных штанах-трико и облегающей черной футболке он выглядел слишком потрясающе; не влюбиться было просто невозможно. Но Кристина очень не хотела испытывать к нему симпатию! К нему – и к кому угодно. Симпатии, влюбленности и дружба – это все цепи, которые только сильнее приковывают ее к цирку. А она тут оставаться не хочет! Во всяком случае, не дольше абсолютно необходимого. Примирившись с тем, что ее действительно выбросило из жизни и закинуло в «Колизион», Кристина решила для себя, что будет очень стараться любым способом выяснить, как вернуться обратно, как найти место в родном мире. И для этого ее ничто не должно тут удерживать. И никто. Но при этом надо как-то умудриться не попасть под удаление, что конкретно в ее ситуации крайне проблематично, поскольку она так и не поняла, какой именно дар дал ей цирк и чем она должна заниматься.

– Что ж, тогда предлагаю попробовать, а там и выясним, – предложил Мануэль.

– Давай, – согласилась Кристина без особого, впрочем, энтузиазма. – Как проверять-то будем? Мне надо забраться по канату, спрыгнуть оттуда вниз и проверить, не полечу ли я в процессе? А по пути еще желательно и пируэты скрутить? – предположила она, пытаясь скрыть нервозность за неудачной шуткой.

– Нет, пируэты нарабатываются практикой, – серьезно уточнил Мануэль.

– Практикой? А как же эти ваши мистические способности, которые якобы дает цирк?

– О, цирк-то дает! Но от способностей мало толку, если их не огранять и не развивать. Будь ты хоть трижды гениальна, будь у тебя хоть самый огромный талант к музыке, ты все равно не сыграешь Лунную сонату, сев за пианино в первый раз в жизни.

Кристина нехотя кивнула.

– А проверять будем в более гуманном и щадящем режиме, – продолжил Мануэль. – Зачем нам канаты, когда у нас есть аэросеть?

С этими словами воздушный гимнаст легко вскочил на натянутую над землей сетку, чуть подпрыгнул – и взлетел высоко в воздух. Просто нереально высоко. Но не это оказалось самым впечатляющим, а то, что там, на высоте, Мануэль буквально завис в воздухе, широко раскинув руки, и задержался там куда дольше, чем это позволяли законы физики и человеческие возможности.

Кристина уже видела воздушных гимнастов на тренировке накануне, но все равно от того, что ей только что продемонстрировал Мануэль, захватывало дух.

– Твоя очередь, – кивнул воздушный гимнаст.