был маленький стенд на верёвочке с четырьмя воинскими медалями и каким-то значком серебряной болтовой винтовкой.

— Я буду! — потянулась Уонка к бокалам, стоящим на деревянном столе.

— Женева, — как же непривычно не употреблять вежливое обращение… — могу задать личный вопрос? — задумчиво спросил я, повернувшись к хозяйке уютной квартиры.

— А ты любишь сразу после знакомства копать в личное? — с упавшей бровью поинтересовалась она.

— Да, не стану скрывать, — прошёлся я до стола и сел. — Меня крайне впечатлили ваши медали. Одна за… выдающееся службу, следующая за безупречную, третья за службу в вооружённых силах, а четвёртая за кампанию на Отржерском Пространстве семь дробь семьсот шестьдесят пятого года.

Послышалось открывание дверцы с мягкой основой.

— И все они принадлежат Синему Сектору, судя по эмблемам, — закончил я небольшую логическую цепочку.

Я одобрительно кивнул, смотря на сложно расшифровываемое выражение Женевы, а также краем глаза на Уонку, мирно изучающую холодильник, видимо таким образом показывая, что не желает влезать в нашу небольшую беседу.

— И?

— Я просто уважаю солдат, служивших или служащих своему государству, — за исключением, конечно же, имперцев.

— А, ясно, спасибочки, — неясно чему обрадовалась Женева. — Давайте! Я наливаю! — взяла она бутылку вина неизвестного сорта и разлила содержимое в каждый бокал до отметки в одну треть.

— Я, пожалуй, откажусь, — показал я отказный жест.

— Ой, ну чего-то ты сразу, а? Чё как не родной? — возмущаясь, попробовала она подсунуть мне в ладонь алкоголь.

— Я настаиваю… Женева, повторяю второй и последний раз.

Она удивлённо отошла.

— Да ладно, чего ты так недружелюбно…

Взявшись вместе за налитое, пребывая вдвоём стоя, девочки зачем-то посмотрели друг на друга, а потом на меня, сидящего за столом. Полностью неведомый что будет дальше, они слегка приподняли бокалы и произнесли… что-то:

— За встречу!

— За нас!

Осушив всё до дна, недружно сели и начали разговаривать о чём-то своём.

— Дамы, так зачем мы все здесь собрались, м? Уонка, — посмотрел я на оную. — не помнишь ли ты?

— А-а, — взглянула она на Женеву. — Помнишь красных?

— Да как в этом гадюшнике забыть их? — оскалилась та.

— Не знаю. Надо организовать встречу. Бывший связной прогорел — не решились связываться с ним. Поэтому и приехали к тебе, звёздочка.

Звёздочка…

— Мы только что связывались с ним, да и к тому же… Звёздочка? Уонка, что за кличка?

— Не кличка, а псевдоним, — улыбчиво посмотрела на меня блондинка, хотя мне показалось, что она имела совсем другие мотивы, наливая новую порцию вина до чёртовых две третьих!

— Это… — потерялась спрашиваемая. — мы с Женевой познакомились, когда она сюда приезжала гостить у бабушки… м-м… Сколько лет гостила?

— Не помню… Может три года?! — щёлкнула та пальцами, беря в руку следующий бокал.

— Вот, — чокнувшись стеклом, они вместе запили. — Три года она гостила, после чего вернулась в Синий Сектор, на родину…

— А сейчас, когда меня отпустили со службы из-за ранения, я вернулась к бабушке, чтоб каждый день её навещать. Здоровье-то у неё давно, — она медленно опустила ладонь прижатой внутренней частью к ядру колодца. — не молодое. — она посмотрела на черноволосую. — Хочешь ещё?..

— Давай… — с непонятным выражением лица держала та бокал в руке, в который лился новый ручеёк вина.

Полностью приложив ладонь ко лбу поставившей выпитый бокал на стол Уонки, которая, несильно дёрнувшись от неожиданности, всё-таки разрешила мне проверить, я хотел убедиться в том, что с ней всё нормально. Однако удивлению моему не было предела — он был пиздецки горячим.

— Так, — посмотрел я на Женеву, а после на компаньонку. — прошу прощения, Уонка, но не могла бы ты перестать пить?

— Я?.. — посмотрела она на меня, скорее всего не понимая ничего из сказанного мной. — А зачем?..

Я глубоко выдохнул, а после, осторожно взяв её за правый локоть, поволок в ближайшей кровати.

— Эй-эй-эй! Мишаня, какого дерьма ты её куда-то потащил? — как будто не пившая нервно возмутилась Женева.

— Я? — я наигранно удивился. — Никуда я её не тащу, а скорее веду туда, где она сможет прийти в себя.

— Так вот зачем?

Хоть она и возмущалась, влезать, мягко говоря, не хотела, видимо чего-то опасаясь, но чего — неизвестно.

Зайдя через открытую дверь в спальную комнату, я мигом снял с Уонки чёрную блузку и брюки, оставив её лишь в майке и трусах, последние которые… почему-то мутного цвета, и положил набок. Убедившись, что всё в более-менее нормальном состоянии, кроме вышеупомянутого, глубоко выдохнув, изгоняя тем самым неприятные мысли, я повернулся к блондинке.

— Предлагаю поговорить наедине, — пальцем указал я на предыдущую дисклокацию. — Но перед этим, пожалуйста, позаботься об Уонке — у неё кажется кровь через одно место идёт.

Женева едва заметно округлила глаза, но не возражая, жестом показала, дабы я ушёл, захлопнув за мной дверь.

Прийдя на кухню, я взял пустую бутылку и поставил её возле урны, сидя на корточках.

— Что это было? — спокойно спросил я, услышав, как она через некоторое время вернулась.

— Старый и хороший друг приехал меня навестить, что я ещё должна была делать? — она села на табуретку.

— Но не так же её… спаивать, — резко повернулся я к ней, встав во весь рост. — Не поверю, если скажешь, что не знала о её алкогольной чувствительности. — сказал я с каменным лицом.

— Знала, но… — потупила она взгляд, спрятав его за ладонью. — забыла.

— И ты ещё имеешь право называться её подругой? — всплеснул я руками.

— А тебе, то есть она уже рассказывала? — дёрнулась она всем телом.

— Всего раз. Но мне хватило этого, дабы запомнить.

— И что ты сейчас предлагаешь, Михаил? Продолжить ругаться и говном друг друга поливать?

Мне понадобилось всего пять секунд, чтобы переварить её слова.

— А вот нет, — успокоившись, сел я на кожаную табуретку со стальными ножками. — Предлагаю забыть горький опыт знакомства и узнать друг друга получше. Всё же нам предстоит провести одно небольшое дело, и неплохо было бы для начала знать базу.

— О друг друге? — спросила она спокойно, по прошествии четырнадцати секунд.

— Верно, о друг друге, — подтвердил я. — У меня тоже наследственная чувствительность к любому алкоголю. Так, например, мой отец выполнял полную херь после того, как выпивал скромные унции шампанского.

— Но ведь им же сложно напиться, — заметил собеседник.

— Верно. Именно из-за этого врач ему прописал полный отказ от употребления алкоголя ещё в далёком детстве.

Закончив, я пригляделся к её глазам, которые ещё в самом начале показались мне почему-то странными. Нет, они абсолютно обычные, за исключением самого зрачка и радужки — первый имел еле заметную белую точку посередине, в точности, которую я видел у тёти Мелиссы, а вторая