А после, когда я сел на правое сиденье, пристегнувшись, Уонка сняла автомобиль с ручника и выехала с парковки.

— Я… не глазею на тебя, — отвёл я взгляд. — Просто совсем не понимаю твои мотивы. С чем или кем они связаны?

Она неважно выдохнула.

— С тобой, дурачок ты мой, с тобой… Видишь ли, родственников живых у меня нет, да и людей, кому бы довериться я могла, тоже, — она взглянула на меня украдкой, заворачивая из улицы на дорогу. — за исключением тебя.

— Спасибо.

— Хотя… — она оценивающе почесала ладонью подбородок, до этого убрав её с коробки передач. — своеобразный ты у меня человек, однако.

— Мы не на распродаже, само собой, — зажёг я сигарету, открывая окно. — Все люди алчны и убоги, в том числе и мы, милая.

— Я бы поспорила с тобой, но не стану, — сказала она, с неприязнью провожая взглядом удалившихся в подворотню мужичков в чёрных кожаных куртках с надетыми ярко-красными банданами.

— За это я тебя и ценю.

Через примерно десять миль мы остановились напротив панельной тридцатиэтажной высотки, выполненной в странном стиле: вся такая в белоснежно белом, где отовсюду вылазят ветвеобразные чёрные тонкие линии, идущие хаотично и несобранно.

Эта самая высотка была не единственной в округе. То тут и там они образовывали подобие жилого комплекса, связанного общей детской площадкой с каким-никаким, но бюджетом, а также с формированными потребительскими зонами на первых этажах. Круглосуточные продуктовые магазины, салоны красоты, парикмахерские и я даже чёртов секс-магазин одним глазком лицезрел, с яркой вывеской «XXX», светящейся и переливающейся в ночной атмосфере.

Ведомый за Уонкой я подошёл к одному из подъездов, вдоволь напичканным окнами по самое не хочу. Она набрала пятьсот тридцатое число, послышались пиликающие звуки, заставляющие напрочь забыть о таком явлении, как огнестрельные выстрелы.

— Что за… — рефлекторно закрыл я уши под воздействием этого… этой хреновины. — Почему так громко?

Уонка что-то промямлила, посмотрев на меня исподлобья.

— Не воспринимай этот риторический вопрос всерьёз, — сдержавшись, слегка погладил я её волосы. — Я просто пытаюсь себя успокоить, больше ничего.

В ответ она нахмурилась и обратно вернулась к домофону, который в следующую секунду замигал зелёным, и из его динамика я услышал хриплую русскую речь какого-то славного паренька:

— Кому я нужен? — вроде правильно понял.

— Это Уонка.

— А-а… — входная дверь несильно заметно поддалась вперёд сделанной на манер «БОЛЬШЕ СТЁКОЛ!», с одновременным звуком, напоминающий магнит.

Я, как истинный джентльмен, пропустил Уонку первой, удерживая до ужаса смешную дверь, и вошёл. А внутри подъезд представлял из себя ещё больший ужас: слишком ярко, везде скользкие плитки и дотошные картины буквально ни о чём, — это пейзаж… пустыни? — а ещё и швейцар, который одним своим цепким взглядом чуть ли не довёл меня до мурашек… Ух-х… бр-р-р…

Уже поднимаясь в лифте, моя компаньонка негромко спросила, пялясь в стену напротив:

— Как тебе столичные ЖК среднего класса?

— Они… странные. Как-то небезопасно и чересчур затратно.

— Небезопасно и затратно по какой причине?

— Так много стёкол… Ты хоть представляешь, сколько стоит его основное сырьё в лице кварца или песка?

— Поведай, — глянула она на меня.

— Да целое состояние! У нас почти все засушливые и пустынные миры выкопаны, а это при том, что наши архитекторы максимально экономят на стекле. А здесь чуть ли не все здания, если присмотреться к тем, что мы проезжали и видели, построены на нём!

— У нас есть особая технология, исправляющая нужду, как ты упомянул только что, выкапывать песочные планеты….

Мы остановились на двадцать шестом этаже.

— Но о ней, если тебе будет интересно, я расскажу как-нибудь позже.

Вновь следуя за ней, мы встали напротив одной из аккурат одинаковых металлических дверей. Уонка сделала два звонких звука костяшками кисти, и отошла, когда послышались приглушённые шаги, а после долгое открывание замков.

— О, привет, — поздоровался он на русском, приоткрывая дверь. — А это кто? — и спросил, как только между нами установился прямой зрительный контакт.

— Парень мой, — ответила Уонка на моём, когда я уже было хотел открыть рот. — Впускать-то будешь, Андрей?

Её знакомый нахмурился, вновь посмотрев на меня, но ничего говорить не стал, пропуская нас вовнутрь.

Мысленно поблагодарив его тем, что не решился капать мне на мозги, мы вдвоём разулись у порога, повесили плащи на плечики, закрыв потом шкаф, а после, следуя за Андреем, зайдя, судя по всему, на кухню, сели вместе за прямоугольный стол, где было всего два стула.

— Я сейчас схожу за третьим, — крайне спокойно ушёл он в другую комнату.

Оставшись наедине, хоть и на немного, я решил поинтересоваться у Уонки о данном слащавом парне, одетого как… пародия клоуна: белые короткие шорты, нательный крестик на цепочке неизвестного материала и ещё перекрашенные в тёмно-зелёный цвет волосы…

— Он нормальный, да? — начал я шёпотом. — То есть… я не хочу что-либо плохого сказать про твоего знакомого, а может и друга, но выглядит он чересчур вычурно и… — заметив на себе неодобрительный взгляд, я решил ретироваться, сев как подобает.

Вернулся Андрей, поставив в точности такой же деревянный стул на гладкий паркет, перекрашенного в молочный цвет.

Я оглянулся, поводив повсюду глазками, дабы понять, что за тип передо мной сейчас сидит. К сожалению, из-за единственного работающего конусообразного светильника в середине стеклянного стола, было неожиданно сложно что-то проглядеть сквозь кромешную тьму, проходящую через всю кухню с залом, словно скреплённых воедино.

Максимум что я заметил небольшой плазменный телевизор, под которым располагались, по-видимому, какие-то коллекционные фигурки. В точности такие же любил когда-то складировать Бевис, который всё то время, когда я приходил к нему в комнату приунывал, когда слышал от меня весь тот спектр скепсиса, касательно полезности самого занятия.

Андрей без интереса прошёлся взглядом по Уонке, и переместившись на меня, сразу не совсем заметно напряг свои глаза.

— Что? Не удивлён встретить меня после пропажи? — спросила компаньонка на моём.

Паренёк что-то сказал на русском.

— Говори на общепринятом, Андрей.

Вышеупомянутый смерил её отказом.

— Это не просьба, имей в виду.

— Хорошо, — кисло произнёс тот в ответ.

Уонка села поудобнее, подправив поджопник.

— Начну с того, что тебя я ни в чём не виню. В той ситуации, в которой мы тогда оказались, у тебя и не было других вариантов, как самостоятельно покинуть транспорт.

Закатив раскат грома, исходящего из ноздрей, как старт химического двигателя, Андрей, не в силах что-либо сдержать, — вестимо свой понос, — не нашёл ничего лучше, как…

— Спасибо хоть за это, — а, ещё и руки скрестил.

— Теперь к главному: у тебя остались контакты Женевы?