конце концов все будет хорошо. Наверное, так подействовал разговор с мамой.

Вдруг Кэлли потянула меня через улицу. Я попытался ее остановить, но она лишь сильнее дернула меня за руку.

— Эллисон!

Сердце заколотилось, но потом я увидел, что Кэлли указывает на идущую через дорогу девушку с длинными темными волосами. Это была не Эллисон, однако дало мне понять, как будет волнительно снова ее увидеть.  

Появится ли она на следующей неделе, чтобы работать с Кэлли? Вряд ли, но если да, то по крайней мере мама теперь все знает.

На самом деле она знает больше, чем Эллисон, но ненадолго. Вернувшись домой, я засяду за письмом. Нужно излить Эллисон душу, даже если в первый и последний раз.

Глава 32.1

Эллисон

Близнецы, сегодня ретроградный Меркурий может заставить вас рефлексировать, но это прекрасная возможность для духовного роста.

Спустя два дня после разговора с Седриком, я взяла недельный отпуск на обеих работах, сославшись на семейные обстоятельства.

Думаю, это можно так назвать.

Были весенние каникулы, улицы заполонили дети, и их звонкие голоса залетали в мою квартиру через окно вместе с теплым ветерком и щебетанием птиц.  Это помогало расслабиться.

 Мне до сих пор не верилось в то, что я узнала за последние дни. Я смотрела на фотографию Аманды, где она прислонилась к дереву. Звуки с улицы, казалось, дополняли сцену на фотографии и словно бы оживляли ее. На фото Аманда с любовью улыбалась фотографу. Было очевидно кому, но я все никак не могла это осознать.

Она мертва. Сестра, о существовании которой я даже не подозревала, мертва. Я никогда не знала ее. Зато Седрик знал. Оказалось, он знал о моем прошлом больше, чем я, и это раздражало.

Он был парнем моей сестры… парнем моей сестры. Это по-прежнему плохо укладывалось в голове.

Мне еще так много надо было узнать.

Почему именно он искал меня?

И почему сейчас?

Знала ли сестра обо мне до своей смерти?

Оставалось так много вопросов без ответа, но как только Седрик рассказал мне правду, я не могла видеть его ни секундой дольше.

Найдя фотографию, я ни на минуту не сомневалась, что на ней я,  хоть и не помнила, когда или кто меня снимал. Правда повергла меня в такой шок, что невозможно описать.

Было впечатление, что я попала в какую-то мыльную оперу, и сначала все казалось полнейшей бессмыслицей. Но чем больше думала об этом, тем больше это начинало походить на правду. Я ведь ничего не знала о моей биологической матери или обстоятельствах моего рождения.

Мама всегда говорила, что она тоже ничего не знала, и это была правда: она бы никогда не скрыла от меня ничего подобного.

«Как в агентстве по усыновлению разлучили близнецов? Почему они это допустили?»

Звонок телефона отвлек меня от мыслей.

— Алло?

— Проверка связи, — ответила Соня.

Она каждый день звонила мне с работы, желая убедиться, что я не наделала глупостей. В первые сутки моя психика была нестабильна. Соня подумывала отвести меня к врачу, чтобы он выписал успокоительное, но я отказалась.

— Знаешь, тебе не нужно звонить каждые два часа.

— Ты перестала хотя бы на минуту думать об этом?

— Конечно, нет. А ты бы перестала, если бы сначала узнала, что у тебя есть сестра-близнец, а через минуту, что она умерла?

— Черт возьми, не могу себе представить, Эл. Мне очень жаль.

— Мне нужно выйти из дома. – Я помолчала. — Давай сегодня поужинаем где-нибудь?

— Серьезно? Было бы здорово! Тебе не помешает проветриться. Считай, что договорились.

— Люблю тебя.

— И я тебя.

Как только я повесила трубку, снова раздался звонок.

— Соня, перестань, это же смешно.

— Эллисон?

Желудок совершил кульбит, когда я поняла, кто звонит.

— Эллисон? Ты тут?

— Да, — наконец прошептала я.

— Я так беспокоился о тебе.

— Зачем ты звонишь, Седрик?

— Я не хотел тебя тревожить, чтобы ты обдумала все наедине с собой, но больше не мог ждать. Мне нужно было услышать твой голос… знать, что ты в порядке.

— Я в порядке, но не готова с тобой разговаривать.

— Справедливо. – Седрик тяжело выдохнул. — Мне правда нужно было услышать твой голос. Я очень дорожу тобой. Очень. Пожалуйста, не ненавидь меня. Пожалуйста…

Я боялась того, что могу сказать дальше, поэтому повесила трубку и расплакалась.

Он думал, что я его ненавижу? На самом деле  я ненавидела себя, потому что все еще его любила.  

***

За следующие пару дней уныние, в котором я пребывала, постепенно сходило на нет.

На улице был двадцать градусов, и я решила прогуляться. Надела нежно-розовый хлопковый сарафан, серебряные шлепанцы на танкетке и, прихватив сумочку, вышла на свежий воздух под пение птиц.

В магазине на углу я купила полу-замороженный напиток Slush Puppy. Я его обожала когда-то, но давно не пила, и так быстро потягивала через тонкую трубочку, что чуть мозг не заморозила.

Я заметила двух маленьких девочек, которые вприпрыжку бежали по улице, держась за руки, и сразу же подумала о сестре.

«Были бы мы так близки? Была бы она еще жива, если бы мы нас не разлучили? Возможно. И, вообще, как мать разлучит близнецов?»

Настроение резко ухудшилось, и я решила вернуться домой.

***

Увидев, кто сидит на ступеньках, я вздрогнула, выронила стаканчик и замерла. Седрик тоже меня заметил. Его красивые кристально-голубые глаза сияли в солнечном свете и казалось, будто они светятся. Его красота причиняла почти физическую боль.

Седрик был одет в черный приталенный лонгслив с v-образным вырезом и джинсы. Он сбрил бороду, хотя на подбородке виднелась щетина.

Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Я была напугана, но несмотря на это, мне хотелось, чтобы Седрик приблизился и обнял меня. Я не знала точно, что эта ситуация значила для нас, но притяжение все еще было сильным. Скорее всего даже сильнее, чем когда-либо, ведь запретный плод сладок, а Седрик теперь для меня под запретом: он был парнем моей сестры.

Седрик поднялся, но близко не стал подходить.

— Хорошо выглядишь, Эллисон.

От его голоса по коже побежали мурашки.

— Почему ты здесь?

— Вообще-то, чтобы отдать это. – Он протянул желтый конверт.

«Это какой-то юридический документ?»

— Что это? — нервно спросила я.

— Тут все. Все, что я хотел тебе сказать, но не смог… в тот день.

Я осторожно, стараясь не задеть его руку,