Внутрь решительно вошли хозяин дома и Ивар. Сефим курил трубку и нёс с собой вестник. Он остановился возле нас и сел в кресло.

— Ну что, девочки, поболтали? — бросил он, кинув на любовницу нежный взгляд. Элина вымучено улыбнулась.

— Простите, — извинилась она перед вором. — Всё случилось так быстро… Не затруднит ли вас снова представиться?

— Ивар, — почему-то холодно сообщил он.

— Моё имя вы, вероятно, знаете, — неловко пролепетала она. Мужчина кивнул, не высказывая эмоций. Они обменялись непонятными мне взглядами, но я видела внезапно появившуюся нервозность.

Мой знакомый тоже сел и снова посмотрел на подругу. Я заметила, как она поёжилась и отвела глаза. Его близость её смущала и беспокоила. Ивар достал трубку и, подражая хозяину дома, тоже закурил. Рассеяно разглядывая кольца дыма, вор заметил, обращаясь к девушке:

— Я не рекомендовал бы вам гладить кота. Знаете ли, во время беременности очень опасно заразиться токсоплазмозом, — Элина испуганно отдёрнула руку от животного, расстроенно мяукнувшего, что ласка прекратилась. Довольный произведённым эффектом, Ивар продолжил:

— Хотя… Зря я это сказал. Может, оставите пушистика себе? Уна не против.

Я зло на него посмотрела. Весь мой вид выражал несогласие. Фрай тоже недовольно дёрнул хвостом, высказывая пренебрежение к произнесённым словам, но Элина не пошевелилась, напуганная неведомой угрозой.

— Боюсь, что кот в доме будет лишним, — попытался сгладить ситуацию Сефим.

Я не сводила с Ивара гневных глаз: «О чём он болтает? Какая ещё, к демонам, токсоплазма? Что это вообще такое? И как может пытаться избавиться от животного?» Мужчина сделал невинный вид, будто не понимал моих намёков. Но я была уверена, что не одна не имела понятия, о какой болезни шла речь. Я подозревала, что вор мог её выдумать, хотя в его знаниях не сомневалась. Возможно, он читал где-то о подобном случае и захотел блеснуть умом.

Я перевела взгляд на окно. Мы так заболтались с подругой, что начало темнеть. Будто прочитав мои мысли, Ивар произнёс:

— Уна, хозяева дома оказались столь любезны, что предложили нам ночлег. Завтра отправимся с рассветом. Пожалуйста, будь готова.

Мы плотно поужинали. За едой избегали неловких пауз и болтали о пустяках. Я не решалась заговорить на тревожащие меня темы при Иваре, а Элина начала избегать моего взгляда. Меня беспокоило её поведение.

Когда наши тарелки почти опустели, Ивар поинтересовался у хозяина дома:

— Сефим, какие у вас с избранницей дальнейшие планы?

Я подметила, как ловко он обошёл слово «любовница» и не стал называть северянку «женой». На кухне раздавался звон посуды. Мужчина оторвался от еды, отложив ложку в сторону, и добродушно ответил:

— Пока останемся здесь, — сообщил он, положив руку на живот Элины и ласково погладив его. — Сами понимаете! — хмыкнул Сефим, намекая на положение девушки. — А потом, думаю, двинемся на северо-запад Льен. Там сейчас спокойнее всего.

У меня в голове сразу возник вопрос, почему они не собираются на северо-восток, в сторону Вижского града, но Элина едва видно качнула головой, тут же догадавшись о посетивших меня мыслях. Я решила потом её расспросить.

Ивар кивнул и отложил приборы. Я стала помогать хозяйке с уборкой. Когда мы остались наедине, то задала ей возникший за ужином вопрос:

— Элина, разве ты не хочешь отправиться домой? У тебя ведь остались родные.

— Эх, Уна, — пожаловалась она. — Я не знаю, ждёт ли там меня кто. Когда я уезжала из замка, все понимали, какая судьба меня ждёт. Если я вернусь, то стану позором своего рода. К тому же, я не знаю, что случилось с моей семьёй. Прошло немало времени. Возможно, если я приеду, то полюбуюсь лишь на их могилы.

— Ты не права. Я уверена, что никто не стал бы держать на тебя зла. Ты похожа на Берегиню, светлую жену Треокого. Какими бы ни были обстоятельства, ты всегда останешься солнечным лучиком. Не будь трусихой. Съезди домой. Слава богам, там сейчас тихо.

Она крепко обняла меня и шепнула в ухо:

— Ты не представляешь, насколько мне важно слышать подобное.

— Если честно, — усмехнулась я, — я завидую твоему ребёнку. Ты будешь такой прекрасной матерью!

Элина рассмеялась. Её чистый и мягкий смех отозвался теплом у меня в груди. Она с нежностью положила руку на живот и сказала:

— А теперь пошли к мужчинам! Чувствую, они без нас заскучали.

На самом деле, предположение девушки оказалось ложным. У Ивара и Сефима нашлось много тем для разговоров. Они едва нас замечали, обсуждая странные новомодные механизмы и споря, как их можно применять. В дискуссии мелькали незнакомые термины и слова, и я почувствовала себя глупым неучем на фоне мужчин.

Мы с Эли сочли себя в их беседе лишними и поспешили удалиться. Тем более что нам было о чём ещё без них поговорить. Жаль только, подруга так и не рассказала мне, что произошло с Итолиной Нард. Она каменела каждый раз, стоило мне коснуться неприятной истории. Я боялась поднимать тему снова. Девушка лишь призналась, что слышала что-то в заведении о моём воре, но пока не могла вспомнить.

— Уна, я чувствую, это нечто важное! Но тогда я отвлекалась на другие заботы и не придала значения, а теперь никак не могу воскресить в памяти.

Мы улеглись как раньше вместе и перешёптывались под одеялом. Под нами трещала солома. На чердаке пряно пахло сухой травой. Я потянула носом, вдыхая уютный деревенский запах. Где-то в половицах шебуршали мыши, но я их никогда не боялась и могла спать спокойно под подобный шум. Снаружи ухали совы, а откуда-то из леса доносился волчий вой. В полутьме я ощущала себя уютно и не испытывала страха.

— Я так боюсь, что Сефим бросит меня, — глядя в темноту, доверительно призналась Элина.

Я поспешила её разубедить:

— Он тебя так любит! — искренне сообщила я. За вечер я поменяла своё мнение. Мужчина очень ласково и нежно обходился с девушкой. Поначалу я недолюбливала его, но потом поняла, что если б он не ценил её по-настоящему, то ни за что бы не расстался с прежней жизнью: не распродал всё имущество и не потерял старых друзей. Раньше Сефим жил неплохо, а теперь мог позволить лишь этот деревенский дом. Он смог пожертвовать всем, чтобы жить рядом с возлюбленной. Хотя по-прежнему боялась, как сложится жизнь Эли дальше, я поняла, что отец ребёнка не бросит её в беде.

Вечером меня успел удивить Ивар. Стоило мне высказать ему наедине свои подозрения, как он принялся меня уверять, что Сефим как никто другой дорожит моей подругой. Я сочувствовала Норе, но помнила, насколько скверный у неё характер. Может, в расставании с женой спаситель Элины и повёл себя недостойно, но я надеялась, что со временем подобного не случится с дорогой мне девушкой.

Хотя подруга сомневалась, я понимала, что смогу оставить её с лёгким сердцем. О ней найдётся, кому позаботиться. Возможно, со временем она смогла бы себя простить и понять, что имеет право на счастье. Я думала, что лишь тогда она полюбит кого-нибудь по-настоящему и сможет подпустить не только к своему телу, но и к душе.