Я складываю печенье обратно в платок и аккуратно кладу его в карман пиджака.

— На самом деле я хотела их попробовать, — говорю я ему. — Так что спасибо.

— Да, я заметил, как ты пару раз взглянула на них. Ласкала их взглядом.

Я закатываю глаза. — Я ничего не ласкала своим взглядом.

— Ах, мои извинения, возможно, я ошибся. Если ты захочешь приласкать что-то взглядом, знай, я всегда буду твоим слугой во всем.

— У тебя сегодня довольно нелепое настроение, Зак, — замечаю я. — Что случилось?

— У меня один из тех дней, которые я не могу объяснить. Знаешь, один из тех дней, когда кажется, что удача на твоей стороне, как будто тебе сдали карты и ты знаешь, что они будут хорошими еще до того, как посмотришь на них. Такой день.

— Не могу сказать, что у меня когда-нибудь был такой день, — говорю я ему.

Но веселье Закари странно заразительно. У меня возникает странное чувство, что какая бы удача ни сопутствовала Закари, она распространится от него прямо через меня, если я буду стоять достаточно близко к нему.

Следуя этому импульсу, я наклоняюсь вперед и целую его улыбающийся рот.

Когда я отстраняюсь, он слегка приподнимает брови, словно в вопросе. Я касаюсь пальцем своих губ. — Надеюсь, теперь мне повезет.

— Мм, тот поцелуй был не очень удачным, я могу сказать. Вот. — Он прижимает поцелуй к моему рту, мягкий, теплый и сладкий, как сахарное печенье. — Теперь ты точно поймаешь мою удачу.

Взяв мои руки в свои, он целует их обе. — И руки тоже.

Он поднимается и целует мои веки. — Счастливые глаза.

Я смеюсь и отталкиваю его. — Ладно, ладно, хватит. Если ты продолжишь, у тебя не останется удачи.

Он наклоняет голову. — Ты можешь вернуть мне часть, если хочешь.

— Нет, Ромео, ты ничего не получишь обратно.

Я отталкиваюсь от перил и продолжаю спускаться по лестнице, но Закари останавливает меня, мягко взяв за руку.

— Тео.

— Да?

— Проведи каникулы со мной.

Мое сердце замирает и останавливается, как отказавший двигатель. Мой разум дает сбой: Я смотрю на него, сложив рот буквой "О", не в силах сформулировать ответ.

— Прости? — говорю я наконец, скорее для того, чтобы выиграть время, чем потому, что хочу, чтобы он повторил.

— Приезжай провести каникулы у меня дома. Мои родители всегда приглашают родственников и гостей и устраивают эти возмутительные рождественские вечеринки, так что ты не будешь единственным гостем, и я думаю, моим родителям будет приятно познакомиться с тобой — даже если они иногда бывают чрезмерными. И ты можешь познакомиться с моей младшей сестрой.

— Я не хотела бы навязываться, — говорю я, украв фразу прямо из дипломатического разговорника моей матери.

— Ты никогда не сможешь навязаться, — говорит Закари. — В любом случае, я намерен очень серьезно отнестись к заданию мистера Эмброуза, и в исследовательских целях будет лучше, если мне не придется разлучаться с тобой на все каникулы.

— Мне придется спросить у родителей… — пробормотала я.

Одна мысль об этом наводит на меня ужас.

Мой отец, вероятно, скорее повесит меня, чем позволит провести каникулы в доме мальчика. С другой стороны, Закари не мой парень, а его семья — старая, влиятельная и могущественная — из тех, на ком женился мой отец.

А если я что-то и знаю о своем отце, так это то, что он никогда не недооценивает важность приобретения друзей в высших кругах.

Реальность такова, что в тот момент, когда я предстану перед ним, чтобы задать вопрос, мои слова застынут в горле, как мраморное яйцо, и я подавлюсь ими, так и не успев произнести.

— А что, если мы пошлем официальное приглашение? — говорит Закари. — От моих родителей, на их бланке, в твой дом? Твои родители могут отказать тебе, но они могут дважды подумать, прежде чем отклонить приглашение Блэквудов. — Он поднимает бровь. — Мы можем пригласить их тоже, если ты хочешь.

— Нет.

— Нет?

Я колеблюсь, а затем сообщаю ему наиболее тактичную версию правды. — Мне тоже нужно поработать над заданием мистера Эмброуза, и… я могу сделать это в вашем окружении, но не в их.

Выражение его лица меняется почти незаметно.

В его глазах мелькает что-то похожее на боль и так же быстро исчезает. Некоторое время он молча наблюдает за мной, изучая мое лицо своими умными глазами.

Наконец он кивает. — Я понимаю.

Это самый простой ответ, но от него у меня так сжимается горло, что я едва могу дышать. Я чувствую себя так, словно только что передала Закари крошечную, нежную частичку себя — частичку, которой я никогда не делилась ни с кем раньше, никогда не раскрывала.

А Закари просто взял ее, сложил в своей осторожной, спокойной манере и спрятал, надежно и мягко, прямо в своем сердце.

Глава 31

Черный доберман

Закари

В первый день каникул мои родители присылают официальное приглашение в дом Теодоры.

Они не спрашивают меня об этом — что удивительно, — но очевидно, что они более чем заинтригованы встречей с таинственной девушкой, которая мешала мне быть лучшим в классе на протяжении всей моей учебной карьеры.

На третий день каникул Яков приезжает погостить. Когда он появляется в дверях, одетый во все черное, со снежинками, сверкающими на черных шипах его стрижки и тающими на плечах его кожаной куртки, я смотрю на него, как на привидение.

— Что ты здесь делаешь?

Он пожимает плечами. — Твоя колючая сестра.

— Тебя пригласил Захара? — Я отхожу в сторону, и он входит со своей черной сумкой. — Я думал, она тебя ненавидит.

— Ненавидит.

— А, Яков! — восклицает голос у меня за спиной. Я поворачиваюсь и вижу, как по лестнице спускается Заро, сияющая в слишком пышном платье и смотря на Якова так, словно он ее самый старый и близкий друг. — Ты не забыл про мои макароны?

С молчаливым согласием Яков достает из кармана кожаной куртки розово-золотую коробку Ladurée. Захара берет ее, вздрогнув.

— Правда? Ты не придумал ничего лучше, чем носить ее в кармане?

Он пожимает плечами. — Приехал сюда на велосипеде.

— Ненавижу эту штуку, — отвечает она. — Я бы прислала лимузин, если бы тебе понадобилось.

— Я в порядке.

— С каких это пор вы двое стали друзьями? — перебиваю я их.

— Мы не друзья, — тут же отвечает Яков.

— Мы не друзья, — почти одновременно говорит Захара. — Но мы с моими настоящими друзьями собираемся встретить Новый год в Париже, и нам нужно, чтобы он поехал с нами.

— В Париж?