– А кого из них двоих ты считала лучшей подружкой?

– Дашку! Галька была редкостной врединой, а с возрастом превратилась в стерву. Язвила, подтрунивала, подкалывала. А Дашутка настоящая подруга, ради дружбы она жизнь отдаст. Мы с ней как два мушкетера: один за всех и все за одного.

– Мушкетеров было чуточку больше.

– Знаю, я образно выразилась. А почему вы меня об этом спросили?

– Просто так… интересно.

Величковская задрожала:

– Катарина, по-моему, мне нехорошо. Меня укачало. Остановите машину…

//-- * * * --//

Роман лежал на снегу возле березы. Дарья стояла рядом, держа в руках удавку. Какое-то время девушка отрешенно смотрела на бездыханное тело парня, а затем, наклонившись, вытащила у него из кармана пачку купюр. Положив деньги в сумочку, она подбежала к дереву и, сломив ветку, начала пятиться назад, заметая следы.

Возле машины Романа Гришкова остановилась, отдышалась и вновь попятилась в сторону дороги.

От удавки она избавилась, уже оказавшись на значительном расстоянии от иномарки Романа.

По пустынной дороге Дарья шла не менее часа. На развилке свернула влево. В глаза сразу начал бить свет фар проезжающих мимо машин.

Еще через час Гришкова, окоченев от холода, решилась и вытянула вперед руку.

Водитель «москвичонка», услышав адрес, по которому следовало доставить попутчицу, покрутил рыжий ус и просипел:

– Пятьсот рублей.

Не колеблясь, Дарья села на заднее сиденье.

– Во метет, – проговорил шофер, посмотрев в зеркальце заднего вида.

Даша вздрогнула:

– Что вы сказали?

– Я говорю, на улице метель разыгралась. Плестись как черепахи будем.

– Думаете, за ночь выпадет много снега?

– А то! Ты глянь, видимость почти нулевая.

– Снег – это хорошо. Снег все сделает правильно.

Водитель округлил глаза:

– Чего он сделает-то?

– Не обращайте внимания, это я сама с собой разговариваю.

Мужик усмехнулся:

– Ну, с собой, так с собой.

//-- * * * --//

В понедельник Катка позвонила Кларе, дабы узнать о самочувствии Величковской и поинтересоваться, где же все-таки пропадал Роман в пятницу вечером.

К телефону долго не подходили, и когда Копейкина уже собиралась нажать кнопку отбоя, из трубки послышался приглушенный женский голос.

– Клара?

– Это не Клара, – отозвались на том конце.

– Ой, я, наверное, неправильно набрала номер. Извините.

– Номер правильный, я мать Клары.

Катарина растерялась:

– А сама Клара где?

– Дома, – безучастно отвечала родительница Величковской.

– Можно попросить ее к телефону?

– Кто ее спрашивает?

– Скажите, что звонит Катарина.

– Дочь сейчас не сможет с вами разговаривать, она… могу я что-нибудь ей передать?

– Да нет, – Катка обкусывала губы. – Я просто хотела узнать, как у нее дела. В пятницу мы встречались, и она переживала, что не может дозвониться до Ромы.

Женщина всхлипнула.

– Ромочку убили. Завтра похороны, – не выдержав, она расплакалась.

Катка мгновенно отсоединилась, вскочила с кресла и выбежала в коридор.

До высотки, в которой проживало семейство Величковских, Катарина доехала за рекордно короткий срок.

Через сорок минут она узнала, что тело Романа было обнаружено в субботу днем в подмосковном лесу.

– Клара места себе не находила, весь вечер не выпускала из рук телефон, а в десять часов трубку поднял отец Ромочки. Сказал, что сына нет дома и что он сам несколько раз пытался с ним связаться. Клара глаз не сомкнула, так и простояла у окна до утра. А в девять решила поехать к Роману домой. – Величковская на секунду замолчала. – Ближе к вечеру позвонили из милиции. Бедная моя девочка, одно потрясение за другим. Ниночка, Галинка, Ромка… Нас преследует злой рок.

Ката попросила разрешения пройти в спальню Клары.

– Она никого не хочет видеть.

– Мама, – послышался тихий голосок.

Величковская встала:

– Подождите здесь, я сейчас.

Схватив со стола стакан с водой, она побежала на зов дочери.

Катарина просидела на уголке минут десять, потом в коридоре послышался шум открываемой двери, и на кухне появилась Клара.

Облокотившись о стену, девушка смотрела на Катку стеклянным взглядом, не решаясь заговорить первой.

– Привет, – пискнула Копейкина.

– Я предчувствовала беду. Вы помните, сидя в машине, я сказала, что на сердце неспокойно?

– Помню.

– Вы мне не поверили, а я оказалась права. Третья смерть за два последних месяца. Это слишком жестоко. Слишком.

– Клара…

– И Дашка пропала, – механическим голосом вещала Величковская, уставившись в пол.

– Как пропала?

– Ее дома нет, – Клара развернулась. – Не удивлюсь, если она тоже мертва.

– Почему ты так говоришь?

– Все, кто был мне дорог, мертвы. Все. Это несправедливо, – она медленно покинула кухню.

– Что с Дашей? – спросила Катка у матери Клары, когда та вернулась из комнаты.

– Еще одна напасть. Исчезла Дашутка. Представляете, в пятницу не вернулась с работы домой.

//-- * * * --//

Во вторник утром Катарина, полагаясь на зрительную память, отправилась в область.

Коттедж Варвары Давыдовны она нашла не сразу. Прежде чем остановиться у знакомой постройки, пришлось изрядно поплутать.

На крыльце, расстегнув шубку, она несколько раз позвонила в висевший на уровне глаз звонок.

Сначала послышалось шарканье, затем скрежет замка, и, наконец, Катка увидела перед собой низкорослую бабульку.

– Вы Варвара Давыдовна? – спросила она неуверенно.

– Нет, молодка, меня Лилией Владимировной зовут.

– А Варвара Давыдовна здесь живет?