Манна, она не была так близка к смерти. Но бедный планетолог был давно мертв и холоден, его тела были очищены и о них заботились, а существо, убившее его, извращало их до тех пор, пока странность его смерти наполовину не скрыла сам факт.

Это было нечто иное, более грубое, более реальное.

Когда Кассандра была вдвое моложе, одна из ее подруг - старшая неофитка по имени София - бросилась в Большой Канал над Домом Вулкана, таким образом погубив себя. Кассандра и София были близки, часто спали вместе в общежитии и шептались до поздней ночи. Но тела не было.

Анназ опустился на землю, взмахнув темными крыльями. "Воистину, Башандани карает тех, кто предает его правосудие".

"Император этого не делал", - сказал я, не уверенный, что ирчтани смогут забраться внутрь рухнувшего корабля, ведь их конечности так непривычны к сгибанию. "Прибудет ли еще кто?"

"Управление лагеря послало два флайера. Они скоро будут". Он наклонил клювообразную голову. "Значит, они мертвы?"

"Мертвы", - подтвердил я. "Можете взглянуть, здесь достаточно безопасно". Еще один всплеск статического электричества заполнил уши. "Проклятая штука!" Я поправил воротник от ветра и прищурился, глядя на рябой склон дюны, нависающий над обвалом. "Смотри под ноги, китуун", - предупредил я, отметив голые когтистые лапы ирчтани. "В песке повсюду молнии". Я указал на землю.

"Думаешь, их настигла буря?" - поинтересовался человек-птица.

"Очень вероятно", - сказал я и, наклонившись, поднял кусочек фульгурита чтобы показать ему. То, что я вытащил, оказалось куском длиной почти в три локтя, пестрым и шишковатым, как сучья дерева, пораженного омелой. Он слегка изгибался, отклоняясь вправо. Отложив его, я двинулся к другому концу, повинуясь внезапному наитию, и нашел еще один кусок оплавленного песка. Этот был короче предыдущего, но продолжал изгиб вправо.

Анназ подскочил, встал рядом со мной и прохрипел. "Что это?"

Я бросил второй кусок и встал, следуя туда, где, по моим предположениям, должен был идти изгиб стекла. "Это круг", - сказал я и, сделав два шага вправо - ближе к обломкам, - нащупал каблуком еще один фульгурит.

Треск.

Подняв разрушенный фрагмент, я обнаружил тот же изгиб вправо. Дуга этого, второго фульгурита должна была пересечь первый, их окружности были не концентрические, а пересекающиеся. Мои мысли обратились к следам ожогов в зале записей, к узору ряби, где энергетическая форма Наблюдателя оставила свои отпечатки на нашем смертном плане.

"Кассандра!"

Девушка забралась обратно на рухнувший ялик, обеими руками прикрывая глаза от солнца, и смотрела на юг. Она обернулась при звуке своего имени. "Тела! Они хоть как-то потревожены?"

Она спрыгнула вниз, неловко приземлившись на песок. "Потревожены?"

"Как у доктора Манна!" намекнул я.

Кассандра покачала головой. "Насколько я могу судить, нет".

Еще один всплеск помех заполнил коммуникатор, еще больше бессмыслицы. ". . . свет. . . пеленг тридцать восемь градусов. . . " Это был мой собственный голос, сигнал эхом отразился от ионосферы планеты. Затем снова помехи, за которыми последовала глухая трель, которая звучала так, словно доносилась из глубины воды.

Что же такое любили говорить люди? Воздух полон призраков.

"Нужно сообщить об этом", - сказал я Анназу и Кассандре, которая уже подошла к нам.

"Резаки уже на подходе, башанда", - предупредил ирчтани.

"Дело не в резаках", - отмахнулся я. "Мы с Кассандрой вернемся в лагерь. Мне нужно телеграфировать на "Троглиту". Оберлин должен знать".

Глаза Кассандры расширились. "Оберлин? Но почему?"

"Стекло", - сказал я, все еще держа в руках осколок длиной в фут. "Оно описывает круги вокруг места крушения. Видишь?"

"Круги?" Кассандра на секунду запнулась.

"Это сделал Наблюдатель", - сказал я.

"Наблюдатель?" Кассандра оглядела песок. Тут и там виднелись стекловидные коричневые гребни фульгурита. Сломанные и зазубренные, да - и местами ветвящиеся, раздвоенные.

Круги.

Тень промелькнула между землей и солнцем, или, возможно, упала только на меня, и, взглянув вверх по склону дюны, я увидел стоящую темную фигуру, черную на фоне заходящего солнца.

Не думая, я издал крик и поспешил вверх по склону. Фигура стояла, окутанная трепещущей черной вуалью. Кассандра окликнула меня, но я не оглянулся.

Фигура стояла, как статуя, защищенная от времени, с головы до ног закутанная в вуаль без сетки или прорези для глаз. Но когда я приблизился, она отвернулась, и мне показалось, что я увидел, как из-под вуали мелькнула белая нога, делавшая шаг.

"Подожди!" крикнул я, нажимая на кнопку щита.

"Zae namen!" - выкрикнула фигура, не двигаясь. "Muzu anaam?"

"Подожди!" крикнул я еще раз.

Фигура повернулась и стала удаляться по дальнему краю дюны.

"Башанда!" К звуку голоса Анназа присоединился шум его крыльев, и я оглянулся, чтобы увидеть, как хилиарх поднимается из-за взорванных обломков флайера.

Когда я обернулся, фигуры уже не было.

На гребне дюны не было ни следа ног, ни признаков спуска. На вершине дюны края Сабраты мерцали белым и почти голубым, мираж-отголосок морей, некогда господствовавших над этим миром. На мгновение в лучах полуденного солнца над горизонтом засияла фата-моргана - черный ромб, похожий на взлетающий в небеса воздушный корабль.

Мираж.

"Вернись!" позвал я. "Вернись, черт тебя побери!"

"Абба!" Кассандра добежала до меня и схватила за запястье, словно я был ее ребенком.

"Здесь кто-то был", - сказал я, указывая на землю под нашими ногами. "Прямо здесь. Ты видела ее?"

"Ее?" Кассандра склонила голову набок.

Я остановился, не понимая, почему решил, что это была женщина. И все же я был уверен, что прав. "Я был так уверен..." Я встряхнул головой, как бы очищая ее от тумана. Пот заливал мне глаза, больше от солнца и моих усилий, чем от температуры - на этой широте никогда не было очень жарко.

"Это был мираж?" - спросил лидер ирчтани, приземлившись менее чем в трех шагах от нас обоих.

"Нет!" почти крикнул я. "Не знаю! Может быть".

Но в глубине души был уверен, что увидел чудовище, ради которого мы прибыли в Сабрату.

Я был уверен, что только что видел Наблюдателя.

 

ГЛАВА 17

ПРИБЫТИЕ

"Зачем зверю убивать двух человек, бежавших из города?" спросил Оберлин, тяжело опираясь на трость с серебряным набалдашником, когда мы поднимались на холм, откуда открывался вид на руины Фанамхары. Бледные прожекторы освещали пыльные красные корпуса экскаваторов, и тут и там двигались часовые в белой форме легионеров или в пустынном камуфляже местной охраны Гастона. "Это бессмысленно".

Обнаружение потерпевшего крушение летательного аппарата и мертвых беглецов отозвало Оберлина с орбиты. На лице у него