А с противоположной стороны, обращённой к городу новому, римской эпохи, выбитая надпись гласила: «Это город не Тесея, а Адриана»[475].

Но Адриан создал не только новые Афины. Он создал и новую Грецию. Эллада была слишком дорога ему, чтобы он оставил её обыкновенной провинцией Империи. Потому он попытался дать грекам то, чего они так и не сумели создать даже в самые блистательные времена своей истории — союз объединённой Греции. Этой благородной цели служило и возрождение олимпийской идеи. В учреждённом в 125 году Панэллении — Панэллинском союзе — появились свои собственные общегреческие игры. Так Адриан создавал общеэллинское национальное объединение. То, чего Эллада сама не смогла создать «в своей юности, она получила теперь в старости из щедрых рук императора»[476].

Разумеется, ни о каких политических правах Панэлления и речи быть не могло. Впрочем, и сами эллины об этом давно уже не мечтали, понимая совершенную невозможность государственного возрождения Эллады. Тем более что эти государства в своё время так погрязли в братоубийственных войнах, что тосковать о славных, разумеется, но бессмысленно кровавых временах не приходилось. Лишив новых подданных права разорять друг друга бесконечными войнами, Римская империя дала им благосостояние, какого они до той поры не знали[477]. А при императоре-эллинофиле Адриане греки не испытывали недостатка во всём том, что давали им золото Империи и благоволение принцепса[478]. Адриан гарантировал жителям Афин регулярную поставку хлеба за государственный счёт, чем приравнял столицу Аттики к столице Империи. И это было не просто возвеличивание самого знаменитого города Эллады, но, по сути, одно из воплощений космополитических идей Адриана[479]. Ведь кто теперь, в первые века Новой эры, вёл самое активное строительство в Афинах? Бывший царь Коммагены Антиох, правитель Иудеи Ирод, а в описываемую нами эпоху — римлянин Адриан, заложивший целый город Новые Афины[480]. Да, в Афинах строились великолепные здания, но, как жёстко заметил в своё время Теодор Моммзен: «Торговля и промышленность в Афинах прекратились; для общины в целом и для отдельных граждан остался только один цветущий промысел — нищенство»[481]. Величайший немецкий антиковед, конечно же, сгустил краски. Снабжение города бесплатным продовольствием за счёт государства едва ли справедливо полагать превращением его граждан в вульгарных нищих-побирушек, но то, что сей древний град приобрёл решительно новый облик, несомненно.

Разумеется, Адриан осыпал благодеяниями не одни Афины, не одну лишь Аттику. В этот свой период он объездил всю Грецию, и во многих местах по его распоряжению велось строительство. Оценить труды Адриана в масштабах всей Греции нам поможет замечательный гид — Павсаний, автор «Описания Эллады». Так, он сообщает, что в соседней с Аттикой Мегаре древний храм Аполлона, изначально сооружённый из кирпича, по повелению Адриана был полностью перестроен и приобрёл беломраморный облик[482]. По его же повелению дорогу из Мегар в Коринф, ранее доступную лишь для пешеходов, сделали широкой и удобной для проезда, даже если бы встретились две повозки[483]. В самом Коринфе благодаря заботам Адриана были решены проблемы с водоснабжением. «Водоёмов по всему городу сделано много, так как помимо того, что город вообще богат проточной водой, император Адриан устроил водопровод, идущий из Стимфалийского озера. Особенно заслуживает обозрения водоём у статуи Артемиды: тут находится Беллерофонт, и вода течёт из копыта его коня Пегаса»[484]. Беллерофонт — один из величайших героев греческих мифов. По поручению царя Ликии Иобата он победил грозное чудище Химеру, порождение Тифона — стоглавого чудища и полузмеи Эхидны. Химера была спереди львом, сзади — драконом, а в середине — горной дикой козой. Из трёх её пастей извергался огонь, губивший всех, кто к ней приближался. Только обладатель крылатого коня Пегаса мог одолеть Химеру. С помощью богини Афины Беллерофонт сумел овладеть крылатым Пегасом и уничтожил своими меткими стрелами Химеру. Об этом предании напоминал коринфянам водоём у статуи Артемиды.

Из Коринфа проследуем в Микены, златообильные Микены, где некогда царствовал Агамемнон, предводительствовавший ахеянами под Троей, и погибший от руки своей неверной жены Клитемнестры. Там же, вдохновлённый своей сестрой Электрой, брат её Орест отомстил за отца, убив и мать, и её любовника Эгисфа. Близ Микен, в пятнадцати стадиях (стадия — 177 метров) от города, находился священный участок Герейон, посвящённый богине Гере — покровительнице брака, супруге грозного Зевса. Святилищу этому Адриан пожертвовал сделанного из золота и драгоценных камней павлина, ибо птица эта почиталась как посвящённая Гере[485].

Не мог, разумеется, обойти своим вниманием Адриан и славную Олимпию в Элиде на севере Пелопоннеса. Здесь его тщанием была построена новая искусственная гавань[486]. В Олимпии Адриану от имени всех городов, входивших в Ахейский союз, была воздвигнута статуя из паросского мрамора. Ранее, впрочем, такая же статуя была поставлена в честь Траяна, но от имени всех эллинов[487].

Особо почтил Адриан Мантинею в области Аркадия в центральном Пелопоннесе. Ведь это была родина предков Антиноя[488]. Как мы помним, отрок-красавец был родом из города Клавдиополь в римской провинции, который ранее носил название Вифиния, одноимённое с областью, а его жители считались потомками переселенцев из Аркадии, уроженцев Мантинеи[489].

Для греков, особенно беотийцев, фиванцев, этот город был знаменит как место битвы, в которой фиванец Эпаминонд погиб в бою со спартанцами[490]. При македонском господстве Мантинея утратила своё историческое имя. В годы малолетства Филиппа V (жил в 238–179 годах до Р. Х.; царствовал в 221–179 годах до Р. Х.) опекуном его был Антигон III Досон, выказывавший особое расположение к эллинам Ахейского союза. Мантинейцы в числе прочих многочисленных выражений ему почтения переименовали свой город, назвав его Антигонат[491]. Адриан, почтения к памяти македонских гегемонов Эллады не испытывавший, счёл справедливым вернуть древнему городу, месту великой битвы 362 года до Р. Х. и родине предков своего любимца Антиноя, его историческое имя. Так в Аркадии вновь появилась Мантинея. Но не только возвращением исконного имени Адриан почтил этот город.

Близ стен Мантинеи возвышается гора Алесион (гора Блуждания). Так её назвали в память о блужданиях богини Реи, дочери Урана и Геи, супруги Кроноса и матери Зевса, Посейдона, Аида, Гестии, Деметры и Геры… Согласно преданию, здесь она блуждала перед тем, как отправиться на Крит, где в пещере горы Дикты родила Зевса. Роща, росшая на горе, носила имя богини плодородия Деметры, а у края горы был воздвигнут храм бога Посейдона Гиппия — покровителя коней. С храмом была связана древняя легенда. Его строители, дабы лишить людей доступа в храм, протянули перед входом шерстяную нить. Некий Эпит, сын Гиппофая, пренебрёг запретом и, перерезав нить, вошёл в запретное святилище. Тотчас он ослеп из-за ударившей ему