его изображением. Из этого следует неопровержимый вывод, что изначально число их было просто огромным[449]. Художники изображали Антиноя благородным греческим юношей, символом классического эллинизма. Его не портили даже некоторая полноватость и грустный взгляд[450]. Со времени их первой встречи и до самой своей гибели в 130 году в Египте Антиной всюду сопровождал Адриана.

Что же за отношения связывали 48-летнего Адриана и юного Антиноя, который был на 34 года его моложе? На первый взгляд может показаться, что Адриан в преддверии пожилого возраста пошёл по неверному пути Траяна и внезапно увлёкся красавцем-отроком, но так ли это? Всё-таки неожиданная метаморфоза для человека, с юных лет известного своими любовными похождениями. Он сам любил женщин, был ими любим, наконец, в нём нашла своё утешение Помпея Плотина, угнетённая пристрастием мужа-императора к мальчикам…

Вообще-то в греческом, эллинистическом мире однополые страсти пороком не считались. В иных случаях в них видели даже неожиданные достоинства. К примеру, в Беотии существовал так называемый священный отряд из трёхсот отборных воинов, получавших от города Фивы всё необходимое для их содержания, вооружения и обучения и стоявших гарнизоном в крепости Кадмея[451]. Как писал Плутарх, «некоторые утверждают, что отряд был составлен из любовников и возлюбленных»[452]. Славный автор «Сравнительных жизнеописаний» приводит и своего рода обоснование, оправдывающее столь неожиданный способ формирования воинского подразделения: «Говорят, что Иолай, возлюбленный Геракла, помогал ему в трудах и битвах. Аристотель сообщает, что даже в его время влюблённые перед могилой Иолая приносили друг другу клятву в верности. Вполне возможно, что отряд получил наименование „священного“ по той же причине, по какой Платон зовёт любовника „боговдохновенным другом“»[453]. Далее Плутарх ссылается на рассказ о том, что вплоть до битвы при Херонее в 338 году до Р. Х., когда македонский царь Филипп II восторжествовал над эллинами и Эллада принуждена была смириться перед Македонией, отряд этот слыл непобедимым, а в злосчастной для греков битве с македонянами погиб весь до последнего человека[454].

Невольно приходит в голову занятная мысль: если бы в Беотии вместо Фив и Орхомена вдруг оказались Содом и Гоморра, то правящие беотархи совсем бы не расстроились — ведь теперь можно было бы создать не только «священный» отряд из трёхсот воинов, но и многотысячную фалангу из однополых любовников.

Далеко не все греки, однако, почитали подобные связи за норму жизни. Великий философ, современник Траяна и Адриана Дион Хрисостом (Златоуст) в одной из своих изданных речей судил любителей «забав» с мальчиками крайне жёстко: «Разве распутники удержатся от совращения и развращения юношей и станут соблюдать ту границу, которую ясно поставила сама природа? Разве, испытав все возможные способы удовлетворения своей похоти с женщинами, они, пресыщенные наслаждениями, не станут искать иных форм разврата, более острых и беззаконных? Соблазнять женщин — даже свободнорождённых — и девушек оказалось делом лёгким и не требующим большого труда от охотника, который выходит на эту охоту, владея богатством; тот, кто поведёт осаду даже против самых уважаемых женщин и против дочерей уважаемых отцов, используя уловки Зевса и неся в руках золото, никогда не потерпит неудачи. А что произойдёт дальше, ясно всякому — ведь мы видим так много подобных случаев. Человек, ненасытный в своих страстях, не встречая отпора и сопротивления на этом поприще, начинает презирать лёгкий успех и любовь женщин, слишком просто достающуюся ему и по-женски нежную, и переходит к погоне за юношами; ему хочется опозорить тех, из кого впоследствии выйдут судьи и военачальники, и он надеется испытать с ними какой-то новый вид наслаждения, более труднодостижимый; он уподобляется любителям вина и пьяницам, которые долго и непрерывно пили несмешанное вино, уже не хотят пить его и искусственно возбуждают жажду потогонными средствами, солёными и острыми кушаньями»[455].

Насколько под эти жёсткие характеристики подходит связь Адриана с Антиноем? С одной стороны, известный образ его жизни с юных лет, упрёки, что он и в зрелом возрасте не гнушался соблазнять замужних женщин, даже жён своих друзей, вполне могут свидетельствовать о пресыщении любовными похождениями и потому поиске новых видов наслаждения, каковыми могло стать как раз увлечение юными отроками. Антиной, которому в то время было то ли четырнадцать, то ли тринадцать лет, как раз для этого мог подойти. Должно быть, исходя из подобной логики, Аврелий Виктор пишет: «Отсюда пошли дурные слухи, что он развращает юношей и воспылал бесславной страстью к Антиною»[456]. И Дион Кассий называет Антиноя «возлюбленным Адриана»[457]. Впрочем, без тени осуждения. Элий Спартиан допускает неоднозначность трактовки связи Адриана и Антиноя: «Об Антиное идёт разная молва: одни утверждают, что он обрёк себя ради Адриана, другие выдвигают в качестве объяснения то, о чём говорит его красота и чрезмерная страсть Адриана»[458]. Далее он же указывает об Адриане: «В наслаждениях он был неумеренным»[459]. А возвращаясь к свидетельству Аврелия Виктора, отметим, что он указывал и на тех, кто не обвинял Адриана в разврате, но полагал его отношения с Антиноем выражением благочестия и религиозности[460].

Связь Адриана и Антиноя волнует историков и по сей день[461]. Достойно изумления, что при крайней скудости первоисточников этому событию посвящены целые книги![462] Существует и объяснение высокого чувства Адриана к Антиною с точки зрения эстетической — любовь к красоте юноши без тени развратных помыслов: «Своеобразной данью любви к греческому искусству была благосклонность Адриана к своему рабу-греку Антиною, юноше поразительной красоты; для императора-эстета он был живым воплощением идеала чистой гармонии»[463].

Глава VIII. Посвящённый в таинства

Из малоазийских провинций Империи Адриан перебрался на Балканы. Здесь он продолжил свою политику градостроительства: основывались новые города, поощрялось и поддерживалось развитие уже сложившихся городских центров. Должно быть, именно в эту поездку Адриана по балканским владениям Рима во Фракии был заложен город его имени — Адрианополь. Град сей начал быстро развиваться и вскоре стал одним из важнейших городских образований во всём балканском регионе. С ним будут связаны многие значимые исторические события. Через два с половиной столетия именно под Адрианополем римлянам суждено будет потерпеть одно из самых ужасных поражений в своей истории: армия императора Валента II (364–378) была наголову разбита полчищами готов, а сам владыка римлян погиб в бою. Ещё одна знаменитая битва случится под этим городом уже в Средневековье. В 1205 году объединённое войско болгар, влахов и половцев разгромило здесь крестоносцев Латинской империи, возникшей в 1204 году на руинах поверженной IV Крестовым походом Византии. А ещё полтора века спустя, в 1362 году, турки-османы захватили Адрианополь и переименовали его в Эдирне. Это название город носит и поныне в составе уже Турецкой