— Это подтверждает существование романа.

— По всей очевидности.

— Забавно, — сказал он, — глядя на него, даже мертвого, можно подумать, что любая девушка в здравом уме сразу бы его раскусила. Вот еще два письма. Более-менее в том же духе.

— Да.

— Да. Ну так вот, — протянул Фокс, — если оставить на время молодую леди, что — если вообще что-нибудь — у нас есть теперь на его светлость?

— Надо думать, не слишком много. Если только вы не найдете что-нибудь, проливающее свет на доселе неведомые скандалы в прошлом его светлости, а он, на мой взгляд, не из тех, кто скрывает свои выходки.

— Тем не менее, сэр, возможно, что-то найдется. Вспомнить только, как его светлость поощрял роман своей падчерицы. Вам не кажется, что Ривера что-то на него имел?

— Возможно, — согласился Аллейн, — будь его светлость кем-то иным, чем его светлость. Но возможно. Итак, вчера вечером, решив ликвидировать Риверу, он пишет письмо якобы от имени НФД с мыслишкой толкнуть чересчур впечатлительную мисс де Суз в объятия Эдварда Мэнкса.

— Вот видите!

— А откуда лорду Пастерну известно, что Мэнкс и НФД одно и то же лицо? А если Ривера шантажировал Мэнкса при помощи черновика НФД, то, будучи отпечатанным на машинке, оно не слишком-то действенное средство. Кто угодно на Дьюкс-Гейт мог его напечатать. И он не был знаком с Мэнксом. Ладно, оставим пока. Да-да, оставим. Но все сходится… Отчасти… Только, только… — Он потер переносицу. — Простите, Фокс, никак не могу примирить со всем этим характеры Пастерна и Мэнкса, мне все кажется, что не те они люди. Знаю, аргумент крайне шаткий. Я и не пытаюсь его оправдать. А что там в коробке?

Фокс уже ее открыл и подтолкнул через стол.

— Сами наркотики, — сказал он. — Отличный улов, Гибсон.

В коробке лежали аккуратные маленькие пачки, надежно запечатанные, и в отдельной картонке несколько сигарет.

— Скорее всего да, — согласился Аллейн. — Значит, он все-таки не был конечным получателем, а они отправлялись обычным своим треклятым лабиринтом. — Он посмотрел на Скотта, сержанта помладше. — Вы, Скотт, кажется, ни по одному такому делу не работали. Скорее всего это героин или кокаин, и, несомненно, он проделал немалый путь в фальшивых челюстях, пупках толстяков, фальшивых слуховых аппаратах, цоколях электрических лампочек и еще бог знает в чем. Отличный улов, как выразился мистер Фокс, Гибсон. Думаю, пока мы оставим Риверу. — Он повернулся к Скотту и Уотсону. — Давайте послушаем про Морри Морено.

Морри, судя по всему, проживал в меблированной квартире на Пайкстэфф-роу, возле Эбьюри-стрит. По этому адресу Скотт с Уотсоном отвезли его и не без труда уложили в постель. А там он с хрипами и храпами проспал остаток ночи. Они прочесали квартиру, которая в отличие от жилища Риверы была неопрятной и в полнейшем беспорядке. По словам сержантов, создавалось впечатление, будто Морри лихорадочно что-то искал. Карманы костюмов были вывернуты, ящики столов и шкафов выворочены, их содержимое разбросано где попало. Единственно опрятной во всей квартире оказалась стопка партитур. Скотт и Уотсон перебрали пачку корреспонденции, состоящей из счетов, настойчивых напоминаний кредиторов и писем поклонников, которых нашлось немало. У дальней стенки небольшой прикроватной тумбочки они нашли шприц, который и представили начальству, и несколько рваных и пустых пакетиков, в точности походивших на те, какие были найдены в сейфе Риверы.

— Даже слишком уж просто, — высказался Фокс с живейшим удовлетворением. — Конечно, от Скелтона мы уже знали, но тут налицо неопровержимое доказательство того, что Ривера поставлял Морено наркотики. Боже ты мой, — добавил он мрачно, — хотелось бы мне проследить эту торговлишку до самого верха. А вот теперь вопрос. Морри станет разыскивать наркоту и не поймет, где ее найти. Он впадет в истерику. И вот я спрашиваю себя: что, если Морри будет не в настроении и разговаривать?

— Тогда вам лучше вспомнить про кодекс полицейского, старина.

— Та же старая история, — пробормотал Фокс. — Морри не знает, где Ривера ее брал. Ха, конечно, откуда ему знать.

— Он не так давно начал колоться, — заметил Аллейн. — Кертис осмотрел следы уколов, и их не так много.

— Но укольчик ему ох как захочется, — сказал Фокс и после некоторого раздумья добавил: — А и ладно, мы ведь убийство расследуем.

Ничего больше интересного в квартире Морри не нашлось, и Аллейн повернулся к последнему своему сотруднику.

— Удалось поладить со Скелтоном, Солис?

— Сэр, — хорошо поставленным голосом ученика частной школы начал Солис, — вначале я не слишком ему нравился. По пути я захватил ордер на обыск, и ему это понравилось еще меньше. Однако остаток пути мы говорили о социологии, и я предложил дать ему почитать «Гуру йоги и комиссар», что немного подмыло барьеры. Он родом из Австралии, а я там бывал, так что это позволило завязать более товарищеские отношения.

— Переходите к докладу, — сурово приказал Фокс. — Не отклоняйтесь от темы. Мистеру Аллейну не слишком важно знать, любит ли вас Сид Скелтон.

— Прошу прощения, сэр.

Открыв блокнот, Солис перешел к докладу. Помимо большого количества коммунистической литературы, в комнатах Скелтона на Пимлико-роуд не нашлось ничего необычного. Аллейн представил себе, как Солис ведет обыск по ходу оживленного обмена идеями, а заодно и настороженную реакцию Скелтона на левацкие, поверхностные и намеренно ироничные замечания Солиса. Наконец вопреки себе самому Скелтон заснул в собственном кресле, а Солис тогда украдкой взялся за обеденный стол, служивший Скелтону также и письменным.

— Я заметил, что он нервничает всякий раз, когда я поворачиваюсь к столу. Он встал рядом с ним, едва мы вошли, и переложил там какие-то бумаги. У меня было такое чувство, что он хочет что-то уничтожить. Когда он благополучно заснул, я порылся на столе и нашел вот это. Не знаю, большой ли от него прок, но вот он.

Он протянул лист бумаги Аллейну, который его развернул. Это было неоконченное письмо Ривере, в котором последнему угрожали разоблачением, если он не перестанет снабжать наркотиками Морри Морено.

Остальные детективы ушли, и Аллейн предложил Фоксу заняться тем, что обыкновенно называл «прокруткой». Обозначало это безжалостное разъятие дела на части и попытки, так сказать, с чистого листа сложить кусочки в их истинную картину. Они провели за этим уже около получаса, как вдруг зазвонил телефон. Фокс поднял трубку и с многострадальной улыбкой объявил, что мистер Найджел Батгейт желал бы поговорить с мистером Аллейном.

— Я его ждал, — откликнулся Аллейн. — Скажите ему, что сегодня единственный из тысячи раз, когда я хочу его видеть. Где он?

— Внизу.

— Зовите его наверх.

— Шеф хотел бы вас видеть, мистер Батгейт, — степенно сообщил трубке Фокс, и через несколько мгновений появился несколько изумленный Найджел Батгейт из «Ивнинг кроникл».