– Возьми снова эту книгу, Витторио, – сказал он,выступая вперед. И сразу же огромные пергаментные листы – а они и на самом делебыли нелегкими – затрепетали. Он передал ее в мои руки и отметил место бледнымпальцем, едва прикасаясь к густому черному письму.

Я стал читать вслух:

«А потому Господь, сделавший явью чудеса Небесные и Земные,никогда не относился пренебрежительно к сотворению зримых чудес и в Раю, и наЗемле. И тем Он пробудил душу, до того занимавшуюся только видимыми делами, кпоклонению Ему Самому».

Его палец двигался дальше, и мои глаза следовали за ним. Ячитал слова Господа:

«Для него не было различия между тем, как он видел насмолящимися, и тем, как он слушал наши молитвы, ибо, даже если слышали егоангелы, это Он Сам вслушивался в души молящихся».

Я остановился, глаза мои налились слезами. Он забрал у менякнигу, чтобы уберечь ее от моих слез.

Внезапно в наш узкий круг проник какой-то шум. Вошли монахи.Я услышал, как они перешептывались в коридоре, а затем дверь настежьотворилась. Они входили в библиотеку!

Я закричал и, взглянув вверх, увидел, что они уставились наменя – два монаха, которых я не знал, или не помнил, или не видел вообщеникогда.

– Что здесь происходит, юноша? Почему ты стоишь здесьодин и кричишь? – спросил первый.

– Успокойся, позволь нам отвести тебя снова в постель.Мы принесем тебе что-нибудь поесть.

– Нет, я не могу есть это.

– Нет, он не может есть это, – сказал первый монахдругому. – От этого его все еще тошнит. Но он сможет отдохнуть, – онпытливо посмотрел на меня.

Я обернулся: Трое сияющих ангелов молча стояли, смотря намонахов, которые их не могли видеть, которые даже не подозревали, что здесьбыли ангелы!

– Добрый Боже на небесах, пожалуйста, скажи им, –взмолился я. – Или я уже и в самом деле лишился рассудка? Неужели демоныпобедили, осквернили меня своей кровью и снадобьями, так что я вижу вещи,которые не что иное, как заблуждения, или я, подобно Марии, подошел к гробницеи увидел там ангела?

– Ступай в постель, – сказали монахи.

– Нет, – возразил Мастема, спокойно обращаясь кмонаху, который не только не слышал, даже не видел его. – Пусть оностается здесь. Позвольте ему почитать книгу и успокоиться. Он – мальчик,получивший образование.

– Нет, нет, – сказал монах, тряся головой. Онвзглянул на другого. – Мы должны разрешить ему остаться. Он – мальчик,получивший образование. Он может спокойно заняться чтением. Козимо сказал, чтоему следует предоставлять все, чего он ни пожелает.

– Пошли, оставим теперь его в покое, – спокойнопроговорил Сетий.

– Помолчи, – сказал Рамиэль. – Пусть имскажет Мастема.

Я был слишком переполнен печалью и радостью, чтобы отвечать.Я закрыл лицо руками, и при этом мне вспомнилась моя несчастная Урсула, навечнооставшаяся с этим дьяволом, Властителем Двора. Как она, наверное, убивается отгоря без меня, бедняжка!

– Как такое могло случиться? – прошептал я.

– Дело в том, что она когда-то была человеческимсуществом и у нее было человеческое сердце, – сказал мне Мастема в полнойтишине.

Оба монаха поспешили уйти. На одно мгновение группа ангеловоказалась прозрачной, как свет, и я видел сквозь них удаляющиеся фигурымонахов, пока они не прикрыли за собой двери библиотеки.

Мастема окинул меня спокойным величественным взглядом.

– На твоем лице можно прочесть все, что угодно, –с укоризной сказал я.

– То же самое происходит постоянно почти со всемиангелами, – ответил он.

– Прошу тебя, – взмолился я. – Пойдем сомной. Помоги мне. Направляй меня. Поступай со мной так же, как поступил толькочто с этими монахами. Ведь это ты можешь сделать, не так ли?

Он кивнул.

– Но, видишь ли, мы не можем сделать ничегобольшего, – сказал Сетий.

– Пусть скажет Мастема, – сказал Рамиэль.

– Тогда вернемся снова на небеса! – возразилСетий.

– Пожалуйста, успокойтесь, вы, оба, – сказалМастема. – Витторио, я не могу убить их. У меня нет на то разрешения. Этоможешь сделать ты сам, своим собственным мечом.

– Но ты пойдешь тоже.

– Я возьму тебя с собой, – сказал он. – Когдавзойдет солнце, когда они заснут под своими камнями. Но ты должен умертвить их,ты должен вывести их на свет, ты должен освободить этих отвратительных, жалкихузников, ты должен держать ответ перед членами городской управы или распуститьэту стаю калек и позволить им разбежаться по миру.

– Я понимаю.

– Мы смогли бы сдвинуть те камни, пока они спят, не такли? – спросил Сетий. Он поднял руку, чтобы утихомирить Рамиэля, прежде чемтот возразит. – Мы должны сделать это.

– Мы можем сделать это, – согласилсяМастема. – Как можем и остановить брус, падающий на голову Филиппо. Мыможем сделать это. Но мы не можем убить их. А что касается тебя, Витторио, мыне можем сделать так, чтобы ты исполнил задуманное, если тебе самому не хватитхладнокровия или мужества.

– Так ты не думаешь, что это чудо – то, что я увиделтебя, – сможет поддержать меня?

– А разве это поддержит? – спросил Мастема.

– Ты говоришь о ней, не так ли?

– Разве?

– Я исполню все задуманное, но ты должен сказать мне…

– Что я должен сказать тебе? – спросил Мастема.

– Ее душа, она попадет в ад?

– Этого я не могу сказать тебе, – сказал Мастема.

– Но ты должен.

– Нет, я ничего не должен, кроме того, для чегосотворил меня Господь, и этим я занимаюсь. Но распутать все тайны, над которымивсю жизнь размышлял Блаженный Августин? Нет, это не то, что я должен делать,или должен был, или должен буду когда-нибудь.

Мастема взял книгу в руки.

И снова листы книги затрепетали по его воле. Я ощущал, какнад ними витал легкий ветерок. Он читал:

«Есть нечто такое, что можно почерпнуть из вдохновенныхвысказываний Священного Писания».