— Ты же не раб. Ты — Командующий.

— Я не был бы Командующим, если бы не мог справиться с животным. Его морили голодом, не давали спать. Чтобы вызвать ярость. И сделать бой… красочнее. Но это же и его уязвимые места. Тот, кто это поймет, легко с ним справится.

В этот самый момент на арене снова кто-то закричал, и Лера вздрогнула, прижимаясь грудью к его груди.

— Ты тоже… был как эти мужчины? Сражался за возможность быть с женщиной?

Он криво усмехнулся:

— Нет. Это был… бой чести.

— Что это значит? — Лера чувствовала, что должна была как можно больше узнать об этой планете. И об этом мужчине. К тому же… мужчинам ведь приятно, когда разговор крутится вокруг них.

— Один из генералов вызвал меня на бой, посчитав, что достоин занять мое место.

— И ты, конечно же, победил его?

Жестокая ухмылка искривила его губы:

— Конечно.

— Но… зачем тогда это… существо?

— Генерал усомнился, что я достоин своей должности. Победив его, я лишь доказал, что лучше него. Чтобы доказать свое превосходство над всеми, я должен был защитить свою честь. Ни у кого не должно быть сомнений в моей силе.

— И ты победил… его?

— Лутум. — На вопросительный взгляд Леры Командующий пояснил: — Его называют Лутум. Да, я победил. Тебя это так удивляет? Думаешь, я не в состоянии справиться с обезумевшим животным?

Лера пожала плечами, боясь сказать что-то еще, чтобы не разозлить того, от кого зависела.

Дикий рев толпы сотряс трибуны. Лера повернулась к кругу. Пятеро воинов все-таки смогли одолеть Лутума. Он лежал в озере крови, поверженный, но все равно пугающий. Из раззявленной пасти текла какая-то слизь, а между зубов застряли куски человеческой плоти.

Зрители ликовали.

Лера понимала: чем скорее привыкнет к жестокости, которую тут, похоже, возвели в культ, тем для нее же и лучше. Но… но как можно нормально воспринимать то, что происходит в Песчаном Круге?! Да еще так радоваться… А ведь это цивилизация, превзошедшая землян в развитии и технологиях.

Кожу опалило жаром. Мимо пронесся змей со своей всадницей. Они снова начали кружить над амфитеатром. Искры, отлетавшие от тулова чудовища, долетали до их мест и кружили в воздухе яркими светлячками.

Голос наездницы разнесся над трибунами:

— О, великий Солин! Прими наше подношение! Мы отдаем Огненному Змею плоть павших во славу Солина. А пустыня пусть получит их дух!

Змей открыл пасть и изрыгнул поток пламени, переливающегося всеми оттенками оранжевого и алого. Лера тихонько вскрикнула. Огонь объял тела всех погибших мужчин, их изуродованные останки и огромную тушу Лутума. Неужели, их сожгут прямо на арене?

Нет… Пламя исчезло, оставив лишь сверкающую пыльцу, покрывшую всю арену.

Не поворачиваясь к Командующему, Лера, почему-то шепотом, спросила:

— И что теперь?

— Теперь их тела отправят в пустыню, они послужат кормом Огненному Змею.

То есть, он реален?! Лера как раз собиралась спросить об этом, когда на арене начало происходить что-то совершенно необъяснимое и дикое. Золотисто-алая пыльца покрыла всю поверхность плотным сверкающим покрывалом. Словно толстым слоем пепла. Некоторое время очертания и силуэты тел еще были видны, но потом и они исчезли, оставляя блестящий искрами оранжевый ковер.

— Победители же да получат приз, достойный лучших мужей Солина! Вкусите рабынь, жаждущих исполнить любую вашу волю. И пусть первый день нового Цикла Бурь закончатся Играми плоти!

Кристину и вторую девушку подтолкнули на арену. Их ноги утонули в сверкающей пыльце. Измученные, покрытые потом, кровью и страшными ранами, мужчины бросились к ним.

Словно в замедленной съемке Лера наблюдала, как трое воинов схватили Кристину и начали срывать с нее одежду. Ее крик потонул в радостном улюлюканье толпы.

Двое других уже насиловали вторую рабыню, зажав ее между своих тел. Глаза Леры расширились от ужаса. Кажется, девушка получала удовольствие, потому что ее стоны до боли напоминали те звуки, которые издавала блондинистая любовница Семена. Она откинула голову на плечо того, кто стоял позади, и протяжно стонала. Выгибалась и выводила круги бедрами.

Кристина же сопротивлялась. Кричала, царапала воинов и вырывалась. Но они обездвижили ее, навалившись сверху. Лера не могла наблюдать за этим. Она взглянула на Катю — на ее губах гуляла довольная мечтательная улыбка. Она подносила принцессе поднос с напитками, а посмотрев на арену, когда Кристина особенно громко закричала, облизнула губы, словно в предвкушении чего-то.

Либо Лера сходила с ума, либо чего-то не понимала. Судя по всему, многого. Чему радуется Катя?! Как может молодая девчонка, которая совсем недавно испуганно жалась к ней в поисках защиты, улыбаться, глядя на то, как насилуют ее сестру?!

Происходящее же на арене превратилось в какой-то жуткий спектакль. Это было еще хуже учиненной резни. Кристину насиловали сразу трое. Причем, не по очереди, нет. Они истязали ее одновременно.

Совсем рядом кто-то хлопнул в ладоши, и ненавистный голос радостно сообщил:

— Ну вот и славно! Победители получили свое, теперь и мы можем приступать. Ох уж эти традиции, столько терпеть пришлось.

Лера испуганно взглянула на императора. Он обмусоливал ее своим склизким взглядом. Облизывал жабьи губы и потирал живот.

— Ну что, Каллидий, продемонстрируешь мне прелести этого белокожего существа? Натяни ее прямо здесь — я хочу посмотреть, на что она способна!

Господи, что этот монстр имеет ввиду? Он что, хочет, чтобы с ней проделали то же, что с девушками на арене? На глазах у всех? Ну а чем она лучше? Такая же рабыня, как они.

Трибуна, на которой они сидели, начала заполняться. Женщины. Землянки. Почти полностью обнаженные. Полосы тонкой ткани едва прикрывали грудь и развилку меж бедер. Плавной походкой они скользили к императору.

Обычные зрители тоже не остались в стороне. Между рядов скользили рабыни в замызганных платьях. Мужчины хватали их и начинали срывать скромную одежду. Уродливые женщины Солина без стеснения обнажались.

Лера снова уставилась на Командующего. Его глаза пожелтели, сосредоточенный на ней взгляд казался тяжелым и напряженным. Нет, он не сделает этого! Не для того же он вчера ее пощадил, чтобы сегодня изнасиловать перед императором?!

Но у Командующего была своя логика, и что творилось в его голове оставалось для Леры полным секретом. Она могла лишь в оцепенении наблюдать за тем, как его губы приоткрываются, и некрасивое лицо искажается в еще более пугающей гримасе, чем обычно.

Глядя прямо на Леру, он медленно протянул:

— С удовольствием, император. Это честь для меня.