Длилось это все и у всех ровно секунду. Но оставшийся гаденыш, не обращая внимания на наш качественный и количественный перевес, бойко душил вервольфа. Я было сделал шаг в сторону распоясавшегося Кривого, желая помочь любимцу коней, но не успел. Татьяна мгновенно, как грозный ангел возмездия, огрела душителя по голове тяжелой кулачиной. Семь, восемь, девять, ножки в щегольских сапожках перестали дергаться, аут! 0:4. Наша взяла! Пять нокаутов за три секунды – редкое достижение в драке толпа на толпу. Лидером среди нас, конечно же, гляделась вышибала – завалить троих за этот период, это дорогого стоит!

– Изымаем кошели у этих гнид и ищем наворованное! – подал я очередную упрощенную интерпретацию большевисткого лозунга – экспроприация экспроприаторов – ворованное воруй!

Ободрали все что можно и нашли Олеговы вещи. Мужик приоделся и просто засиял, особенно в Таниных глазах-озерах. Потом я отобрал наиболее дорогие шмотки и сложил их в отдельный мешок. Денег мы набрали около 120 рублей в основном в дирхемах, динарах и солидах. В пересчете на киевские деньги это составляло 30 полновесных гривен – шесть килограммов серебра. Неплохой улов для одного вечера!

В общем, когда бандюганы отчухались от встречи с неожиданными гостями, имущества у них сильно поубавилось, обнищали они как-то. Я сидел и глядел как возится на полу, умащиваясь поудобнее, всякая киевская мразь.

И меня вдруг охватило такое ожесточение к людям, которые дня в этой жизни не отработали и привыкли жить за счет других, что я понял – не буду с ними договариваться, обсуждать степени нашей вины по местному уголовному кодексу – «Русской Правде», которую они явно изучили лучше любого Богуслава, показывать загримированный глаз Олега, ломать им пальцы.

Я их поубиваю. Но не как волхвы, – глянул и все умерли, а так, как это делают легальные целители 11 века – ведуны. После их игр в ласковые гляделки человек лишается воли и интеллекта. Это овощ, который будет жить долго, если его будут кормить и поить с ложки. Он уже никогда не расскажет, кто ему вынес такой приговор.

Жестоко? Да! Негуманно? Разумеется! Не гуманист я в отношении таких людей. И до сих пор считаю, что отмена смертной казни в моей стране – это уступка Западу и большая ошибка. В самой гуманной стране мира – США, где народ поголовно гуманист на гуманисте, убийц до сих пор волокут на электрический стул, и этим все довольны.

И этих нелюдей, которые самозабвенно впятером пинали Олега в промежность, хохоча при этом от радости, и прекрасно понимая, что ему после этого не выжить, оставлять в живых нельзя. Они ему дали несколько дней жизни, и я расщедрился так же. А если есть у этой погани любящие их люди, которые будут эти овощи и поить, и кормить, причем отнюдь не за счет безвинных налогоплательщиков, так пусть еще поживут. И я исполнил свой приговор.

– Ладно ребята, приглядите тут за ними, – попросил я своих бойцов. – Мне на двор надо выйти.

Подошел к калитке.

– Долгонько вы там, – пробурчала недовольно Оксана. – я уж тут двоих от калитки еле отогнала. А этот твой, говорить со мной вообще не хочет. (Ибо не любит болтунов и стукачек, подумалось мне.) И денег еще не видала! (А вот это вполне решаемо!)

Я отсыпал ночной бабочке пять полновесных дирхемов.

– Может еще какая служба есть? – спросила враз повеселевшая трудоголичка.

– Ты кого-нибудь из знакомых Косого или Кривого, близкоживущих бандитов знаешь?

– Да вон через двор Афоня Лапоть проживает, забегал недавно. Ответила, как ты велел!

– Хорошо. Сейчас мы все уйдем, а ты немного подождешь, и отправишься к Лаптю.

– Зачем это?

– Чтобы заработать еще пять рублей.

– О как! А чего надо сделать?

– Сказать, что Косой купил где-то две бутылки очень дешевой водки, и разбойники с нее очуднели – сидят и лежат на полу, разговаривать не хотят. Этой водки не осталось, другая вся хорошая.

– А то что Афонька этого видел? – кивок в сторону Венцеслава.

Яцек взбурлил, рука на мече, шаг вперед. Его! Самого его! Наследника польского престола! Дешевенькая киевская шлюха называет – этот!

Да, были и мы когда-то рысаками! – уважительно подумал я. Но не вовремя, ох как не вовремя!

– Яцек, вспомни свое обещание.

– Она не наша!

– А дело сегодня делает общее.

– Так за деньги!

– Хоть как, а делает.

Венцеслав сдулся и ушел жаловаться Горцу.

– Чего это он гордый такой? – пренебрежительно спросила Ксюха. – И не таких видали!

– Богатый дико. Деньги от усадеб обалденные имеет. И очень охоч до покупных женщин. Но не любит, когда к нему пристают – он должен сам выбрать. Если какая понравится, будет бычиться, дуться, а уж какую выберет – озолотит. В Кракове троих девчонок вашего ремесла уже обогатил, дома им каменные построил. Те сейчас, как сыр в масле катаются – едят на серебре, прислугу держат, богатые наряды каждый день меняют.

– И каких же кха, кха, кха, он ищет? – девица аж раскашлялась от впечатлительности, глядя на богатющего красавца, гладящего в темноте двора вместо нее собаку.

– Врут разное.

– Да какое же, ну говори скорей!

– Вроде любит очень худых, но это точно вранье.

– Почему это?

– Да кто ж их любит? Норовит выбрать бабенку постарше себя.

– Сильно старше?

– Лет на семь-десять, – вспомнив Таниного сына ответил я.

– Полячку поди ищет?

– Да где там! – замахал руками я. – Первую из Англии привез, вторую из Германии прикатил, третью в Сербии православную бабенку спроворил. В Киев зачем-то на двух конях прискакал. Зачем, почему, никто понять не может. Ужасно не любит нечестных женщин. Не выполнит баба своего обещания – как звали забудет. А сейчас чего ищет, шарахается по Киеву, никто не знает. И дуется, как мышь на крупу!

– А что за обещание он тебе дал?

– Да это так, мужское, тебя не касается.

– Вовчик, миленький, я на колени встану, лишь бы узнать!

– Тихо ты! Он болтунов не любит!

– Очень тебя прошу!

– Пообещал он мне, – тихонько и голосишком старого болтуна доложил я, – что никого из моего отряда обижать не будет!

– А в твой отряд можно попасть?

– В мой уже нет, но Яцек через неделю свой сколачивать будет.

– А для чего?

– Я их польских дел не знаю.

– А твой отряд для чего?

– С черным волхвом биться идем.

– Да разве ж вы одолеете?

– Скорее всего нет, очень силен волхв. Еще ведьма при нем крутится.

– Не Василиса часом?

– Именно так.

– Сегодня она подловила меня возле постоялого двора. То се, знаете ли их, из