— НУ?!

— Ну вот. — Уитни показала кольцо, пылая энтузиазмом.

— И?

— Мы женимся. По-настоящему.

— НЕТ!

— Да.

— Прикольное кольцо. — А это уже низкий, с хрипотцой, голос Холли. Она приспустила темные очки на нос и оценила сияние сапфира.

В очках Холли сидела не из-за опасения, что фанаты оккупируют — она любила общаться с поклонниками, — а из-за сонливости. Не выспалась, наверное, как обычно.

— Тони будет в шоке, — восторженно заявила Джун, но Уитни жалобно попросила, усаживаясь на диване напротив:

— А ты ему не говори. Мы к вам в субботу приедем в Иден-Парк и сдадимся с поличным.

— Мы, — хмыкнула Джун. — Вы когда успели друг друга узнать, чтобы превратиться в «мы»?

Уитни с наигранным пренебрежением отбросила растрепанную косу за спину и ответила нравоучительно:

— Не всем нужны годы, как вам с Тони.

— Ауч! А ты колючая сегодня, малышка, — похвалила Холли; она облокотилась на стол, оперлась подбородком на подставленную ладонь и начала клевать носом.

— Джун, умоляю, не выдавай нас до субботы, — запричитала Уитни, с обожанием глядя на подругу. — У нас не было времени, чтобы обсудить ситуацию, мы еще не решили, как жить дальше.

Джун заботливо отодвинула стакан с недопитым коктейлем подальше от Холли, чтобы случайно не развернула, и сдалась с умилительным вздохом.

— Хорошо. Скажу Тони, что знаю чужой секрет, но поделиться не могу до конца недели. Пусть морально подготовится к сюрпризу.

— Спасиииибо, — повеселела Уитни, протягивая руку подруге, и внимательнее присмотрелась к ее ровному загару и засосам на шее: — Чем это вы во время медового месяца занимались, а?

Джун налилась румянцем, который невероятно ей шел, и вскинула взгляд к потолку, перечисляя:

— Ну-у-у, в музей сходили, в театр… Ой. — Она дернулась, потому что телефон завибрировал в кармане, быстро ответила на звонок и свела брови домиком: — Прости, пожалуйста, мне нужно бежать. Цезарь подрал обивку на стене в будущей учебной комнате и шипит на всех, кто пытается его выпроводить.

Цезарь — тот самый лесной кот, который едва не сбросил Уитни со стремянки во время свадьбы.

Хороший котяра.

— Конечно, иди, и Холли забирай, чтобы не сопела здесь. Я в одиночестве пообедаю, фотки пролистаю в телефоне, — приободрилась Уитни и взяла меню из деревянной подставки.

— Уверена? Может, подбросить тебя до дома?

— Нет. Я хочу здешний сырный пирог заказать.

— Ладно. Ждем вас в субботу… Тони обалдеет, однозначно.

— Представляю, — хохотнула Уитни.

Девчонки ушли, а она открыла мессенджер. Но насладиться плодами паркеровского творчества не удалось. У стола материализовался Шон Макконахи.

— Ты не против, если я здесь присяду? — неуверенно спросил он, и Уитни изобразила что-то вроде: конечно, но лучше бы нет. Шон не понял. Он устроился напротив и тоже взял меню.

— Ты в порядке? — поинтересовалась она напряженно, и парень улыбнулся:

— Тебя встретил, и стало лучше. Меня давно не было в городе, чувствую себя одиноким и чужим здесь. Извини, что навязываюсь…

— Что ты, не оправдывайся, — пошла на попятную Уитни, пожалев парня, в которого была влюблена когда-то. — Если хочешь, встретимся в конце недели, познакомлю тебя со своими ребятами. Ты им понравишься, я уверена.

— Да? — вскинул он темные брови, глядя поверх ее плеча, а затем спросил неожиданно: — А тебе я нравлюсь?

Уитни растерялась, настолько огорошил ее неуместный вопрос, а над ухом раздалось тягуче-насмешливое:

— Что же ты молчишь, Майлз? Или ответа не знаешь?

Она медленно повернула голову — и проглотила язык.

КРИС.

Белая футболка измята, светлые волосы кое-как зачесаны — явно только из аэропорта. Раньше прилетел, сюрприз ей устроил, а она тут сидит с…

…с Шоном Макконахи.

Разом накатило всё: волнение, паника, дикое счастье, желание броситься вон, а лучше — в объятия парня, которого целую вечность не видела.

Крис растянул губы в вежливой улыбке и поздоровался с ее случайным собеседником:

— Привет, Джун… или Холли? Не могу узнать на расстоянии.

— Шон, — как ни в чем не бывало улыбнулся тот, западлист.

— А, точно. Макконахи. — Крис невозмутимо сел на диване рядом с Уитни, обдав ее ароматом летней улицы, и обнял одной рукой за плечи. — Привет, солнце, — сказал он чрезмерно спокойно и поправил цепочку в вырезе ее короткого сарафана. Его прикосновение отозвалось эхом в сердце, будто дозу удовольствия в вены впрыснули.

— Привет, — вымучила она.

Дыхание Криса согревало, но темный взгляд был холодными, как шоколад в морозильнике, и захотелось немедленно растопить этот лед, чтобы самой согреться. Не боясь показаться бестактной, Уитни выпалила:

— Прости, Шон, нам пора. А ответ на твой вопрос — нет. И я не смогу встретиться с тобой в конце недели, извини. Я поторопилась с предложением.

Она отложила меню и поднялась следом за Крисом, набрасывая сумочку на плечо и проваливаясь в состояние привычного, сводящего с ума бессилия. Крис вежливо взял ее за руку и увел подальше от другого парня. В безмолвном согласии они вышли на шумную городскую улицу, которая утопала в солнечных лучах. Летний ветер обласкал кожу и подтолкнул друг к другу мягким порывом. Рваный вздох, удар сердца — и Уитни оказалась в объятиях Паркера. Наконец-то. Она уткнулась лицом ему в твердую грудь и потерлась щекой о ткань футболки, как кошка, радуясь, что косметикой не пользовалась сегодня и можно вот так мурчать и ластиться к нему. Трогать, пока руки не онемеют.

— Крис, ты не подумай, что я с ним за твоей спиной встречалась.

— Я и не думаю. То есть, в первую секунду опешил, конечно, но, Майлз, у тебя на лице все написано. Я верю, что ты его не приглашала. Очевидно же, что этот кретин начал тебя преследовать. Совсем страх потерял.

— Ну что ты, мы случайно встретились.

— Неужели?

— Да, ему одиноко и…

— Ты святая простота, Майлз.

— Это комплимент или оскорбление?

— Это констатация факта.

— Ты бы аккуратнее факты подбирал, Паркер.

— А ты — людей, которых впускаешь в личное пространство.

— Тебя же впустила!

— Об этом я и говорю. — Крис раздраженно закатил глаза к небу, а потом накрыл ее затылок ладонью и смял ее губы своими. И она мгновенно забыла о Шоне, ощущая неповторимый вкус любимого человека и млея от ритмичных движений его горячего языка. Трепет заполнил до краев, выплеснулся наружу тихим фиолетовым стоном. Боже мой… Крис приехал. Он здесь.