— Похороны в 16:00, — сообщил тот хмуро.

— Тебя тоже впустят?

— Да.

— Хорошо. Уже известно, кто займет место Пабло?

Тан опустился на край старого стула и вытянул ноги, извещая:

— Его дочь.

— Старшая? Я с ней знаком. Она мне показалась адекватной когда-то.

Но Тануки разочаровал:

— Нет. Младшая.

— Она сговорчивая?

— Маловероятно. Ее называют Саломея. Двадцать четыре года всего, но жестокая, не дай бог. Объявила, что замаринует в формалине головы всех, кто отныне посмеет сделать ей предложение руки и сердца. К ней полчища поклонников в двери ломятся всю неделю. Что не удивительно.

Крис обвел взглядом столешницу, на которой кроме документов и пыли ничего не было, и скептически вскинул бровь.

— Думаешь, стоит к ней соваться, когда она в кровожадном настроении?

— Не помешало бы. Пабло был готов с тобой говорить, но формалиновая принцесса может оказаться непредсказуемой. Хорошо бы познакомиться с ней сейчас, до отъезда, пока твой билет кто-то более верткий не перехватил.

Крис согласно кивнул и посмотрел на часы.

— Ладно. Поехали познакомимся с Саломеей.

— Уверен, она оценит твой итальянский акцент и скорбный вид.

Крис поправил запонку на манжете и тактично промолчал. С акцентом-то у него все было в порядке, а вот скорбный вид не получался сегодня. Настроение было… уитне-майлзовское. Поэтому всю дорогу до часовни он строчил смс-ки невесте. Пальцы стер, пока добрались до места в окраине города.

«Что тебе привезти из Милана?»

В ответ Уитни прислала очередное крышесносное селфи: крупный план, обнаженная грудь до уровня сосков, а над грудью — надпись красками.

Серый — оттенок зеленого дайкири — фиолетовый — бежевый.

Т-Е-Б-Я.

Крис спрятал лицо в ладонях и взвыл, потому что надо было как-то дожить до среды, а оно не жилось. Тянуло домой, на «Парковку для Паркера», и чтобы Уитни лежала под боком.

Да уж. Такими темпами с Саломеей некому будет договариваться, от робото-принца только запчасти останутся.

«Классные краски», — ответил он.

«Они съедобные».

…Ох, Майлз. Дай только добраться до тебя…

Крис улыбался, как дурак, когда вошел в старую каменную часовню.

— Прекрати, — шикнул Тан.

— Что?

— Не скалься. Мы на похоронах.

Крис до боли укусил щеку изнутри, чтобы прогнать хорошее настроение, и наткнулся на острый взгляд миниатюрной брюнетки. Одетая в черный брючный костюм мужского покроя, она стояла рядом с плачущей женщиной лет пятидесяти; вокруг них «незаметно» толпилась охрана.

— Это вдова и Франческа, — пояснил Тануки, пока их досматривали на наличие оружия; после Крису разрешили приблизиться к хозяйке.

— Примите мои соболезнования, — произнес он уважительно. Вдова кивнула, а девушка ответила на хорошем английском, не спрашивая, а утверждая:

— Вы тот наглый северный лорд, который собирался встретиться с моим отцом. Вы опоздали.

Высокомерный тон не сочетался с хрупкой внешностью, и Крис прищурился недоверчиво.

— Разве? — спросил он. — Вы уверены, что я опоздал, синьорина Росси?

Она снисходительно улыбнулась и смерила его с ног до головы презрительным взглядом раскосых черных глаз, вызывая нездоровый озноб.

— Вы похожи на мальчика, который спустился с подиума на показе мод. Вы уверены, что не задохнетесь в наших бизнес-сетях, если я вас туда проведу?

Мальчик с подиума, наглый лорд… Судя по всему, Франческа страдала предвзятостью.

— Я умею задерживать дыхание на полторы минуты под водой. Полторы минуты — это много. Можно всю вашу охрану за это время уложить, — с опасной интонацией ответил он, и Франческа заинтригованно вскинула бровь.

— Вы угрожаете мне на похоронах отца?

— Да, кажется, именно так. Пабло был готов со мной договариваться не из-за моих красивых глаз. У меня есть качества получше. Например, банковские счета и снайперы на крышах.

— Снайперы? — поразилась она. — Вы меня до такой степени боитесь?

— Предложение руки и сердца вам точно делать не планирую. Не люблю запах формалина, — чопорно ответил Крис.

Саломея растерялась на секунду, а затем отвела тяжелый взгляд и жестом подозвала человека в черном; взяла у него тисненое серебром приглашение и протянула Крису.

— Вечером жду вас на поминальный ужин в семейном ресторане Росси. И кстати, зовите меня Саломея.

Их пальцы соприкоснулись, но Франческа не отдернула руку, а дрогнула в замешательстве и застыла. Пришлось самому отстраниться. Ме-е-дленно. Чтобы не задеть чужую гордость.

— Благодарю за честь, — сказал Крис. Он зачесал волосы наверх — проклятая челка съехала на бок — и в глазах Франчески, черных, как мысли убийцы, промелькнул он: интерес. Не тот, который положен главе клана чистильщиков, а исключительно женский.

Этого только не хватало.

Крис едва заметно склонил голову в знак почтения и вернулся к Тану.

— Мне померещилось, или ты флиртовал с Саломеей на похоронах ее отца?

— Нет, конечно. Я пытался быть скучным и вежливым.

— Ей так не показалось. Она до сих пор смотрит на тебя.

Н-да. Не зря Уитни просила не выкладываться на 100 %: перестарался с обаянием. К счастью, вечером черноглазая дочка Росси игнорировала его, но сам факт присутствия нового человека в кругу посвященных дал понять и окружающим, и самому Крису, что Саломея оказала ему особое внимание и была готова принять на аудиенцию.

В общем, визит удался на все 120 %.

На следующее утро из Флоренции приехала младшая сестра, Мелани. Крису до сих пор тяжело было видеть боль на дне ее взгляда, хотя с момента операции восемь месяцев прошло. Мел хорошо себя чувствовала, сердце прижилось, а он не мог смотреть ей в глаза без жгучего сожаления, словно виноват был в том, что не защитил ее от болезни когда-то. Но разве он мог? Нет, конечно. Он ведь простой смертный, а не волшебник.

Слушая детский смех и шум воды в фонтане, они шли вдоль солнечной парковой дорожки. Мел, как прежде, выглядела опрятной, в строгом летнем платье и с идеально уложенными рыжими волосами.

— Не отрицай, ты просто решил насолить матери этим возмутительным браком с Уитни, — сказала она мягким, ласковым тоном, будто уличила его во лжи, но не осуждала.

— Нет.

Мел укоризненно вздохнула.

— Олсен мне все рассказала. Я знаю о фиктивном браке.