Ромка согласно кивнул. Надежда, которая из коридора услышалавесь разговор, только хмыкнула про себя. Она набрала домашний номер ВалентинаКулика и долго держала возле уха гудящую трубку. Кулик к телефону не подходил.

Маловероятно, чтобы в десятом часу утра он спал настолькокрепко, что не слышал звонков. По наблюдению Надежды так спать можно тольколибо после хорошей гулянки, либо после тяжелой работы. Или уж совесть должнабыть совершенно безоблачной. Совесть у Кулика была явно нечиста, вчера вприсутствии Надежды он клял себя последними словами за то, что поверил своейненаглядной Ларисе и позволил себя использовать в некрасивом и преступном деле.А Надежда еще подлила масла в огонь, присовокупив, что неведение не освобождаетот ответственности. Гулять Кулику тоже вчера было ни с какой радости. Можнопредположить, что он решил внять Надеждиным предостережениям и не ночевал дома.Тогда его не успели сцапать злоумышленники. А может быть, уже как раз успели..Надежда не знала, что и думать.

Только бросила она трубку, как телефон резко зазвонил. Веравзяла трубку в комнате.

— Зайцева, ты просто свинья! — раздалось в трубке.

Вера обреченно вздохнула. Звонила ее давняя приятельница ещесо школы, Алка Распоркина. То есть не то чтобы приятельница, просто знакомая. Вшколе они не дружили. Вера вообще была довольно разборчива в знакомствах, малокуда ходила, предпочитала проводить время дома с книжкой. Алка жуткокомплексовала по поводу своей фамилии. В младших классах ее и правда дразнилиРаспоркой, а потом перестали, но Алка все равно очень переживала.

Может быть, поэтому сразу же после школы, не дожидаясь,когда исполнятся положенные восемнадцать лет, Алка выскочила замуж за знакомогосвоих родителей, который был старше ее лет на пятнадцать. Тогда он казался всемдевчонкам ужасно старым, хотя было ему всего тридцать три года. Алка поменялафамилию на Симакову, родила подряд двоих детей и была вполне счастлива. Мужоказался очень деловым и быстро пошел в гору. Алку он окружил любовью изаботой. Сейчас дети были вполне самостоятельными, хозяйством занималасьдомработница, так что у Алки была куча свободного времени. Она не ходила вфитнес-центр и обожала калорийные булочки и общение. Поэтому бесконечно звонилавсем одноклассникам и была полностью в курсе их жизни.

Услышав Алкин голос. Вера поморщилась, ей совершенно неулыбалось тратить время на пустые разговоры. Потом она прикинула и решила, чтоу нее появилась возможность расспросить о Кате. Уж если Алка не знает о еежизни, значит, не знает никто. Но Алка просто кипела.

— Зайцева, это форменное свинство! Что у тебя сФилиным?

— Что? — удивилась Вера. — При чем тут Филин?

— Не пудри мне мозги! — злилась Алка. — Онзвонил мне вчера и целый час расспрашивал о тебе — с кем ты, как ты, где живешьи так далее?

У тебя что с ним — роман?

— Да какой роман! — ошеломленно ответилаВера. — Если бы роман был, он бы уж наверное знал, где я живу! Да мыслучайно встретились вчера у музея…

Она запнулась, подумав, в самом ли деле случайной была этавстреча? И что Георгию было от нее нужно? Вел себя как-то странно, так и несказал, что там делал…

— Каких же ты авансов ему надавала, если он такойинтерес проявил? — не унималась Алка, понять не могу, за каким чертом тебеФилин понадобился, так себе, ничего интересного из себя не представляет, всегдасебе на уме был. А у тебя муж такой интересный…

— Я с ним развожусь! — сдуру ляпнула Вера.

— Да? — изумилась Алка. — Ну вот, я, же иговорю, что ты — свинья. Такие события в жизни, а чтобы подруге сообщить — этоей в лом!

— Да ладно тебе, это еще не точно, — примирительнозаговорила Вера, — ты лучше скажи, ты сама-то про Геру Филина что-нибудьзнаешь?

— А почти ничего! — расстроенно отозвалась Алка,ей было стыдно признаваться в собственной некомпетентности. — Знаю только,что он с Катькой некоторое время жил.

— Что? — закричала Вера.

— Ага, заело, — усмехнулась Алка, — а, самаговорит, что ничего у нее с Филиным нету. Ты Катьку Свиридову помнишь?

— Помню, — медленно ответила Вера.

— Да ты не ревнуй, это давно было. Я сама Катерину летпять не видела, она говорила, что расстались они по-хорошему. Она еще Герке сработой посодействовала, устроила к приличному человеку на службу…

Вера трясущейся рукой нажала на рычажок телефона. Надеждаворвалась в комнату и показала ей жестами, что все слышала.

— Это он Катю убил! — закричала Вера, она такудивилась, что это он пришел, но впустила, потому что он свой!

— Тише, — сказала Надежда, — значит, он тебятам во дворе видел, думал, может, ты что знаешь. И с этим красавчиком-брюнетомони на пару работают. Да не ахай ты, что уж теперь делать! Хорошо заранее всевыяснили, знаем теперь, от кого неприятностей ждать!

— Что мы выяснили, — уныло сказала Вера, зачем онее убил?

— Ну, убил и убил! — расе сердилась Надежда. Мы-тотеперь чем поможем? Так что собирайся, едем на Фондовую Биржу, будем там твоегоблаговерного караулить.

— И что сделаем, когда его увидим? — безнадежноспрашивала Вера.

— Там на месте определимся! — Надежда махнуларукой. — Давай, одевайся, время дорого!

Вера скрылась в ванной, а когда вернулась, НадеждаНиколаевна всплеснула руками:

— Что ты на себя нацепила?

— А что такого? — Вера недоуменно оглядела себя, —костюм этот еще приличный, я в нем на работу хожу.

— М-да-а, — протянула Надежда и поджалагубы, — костюмчик серенький, немаркий, в крапинку., или, если называтьвещи своими именами, то с продрисью. Уж извини за прямоту. Оно конечно, длямузея может он и сгодится.., хотя что там, в музее, не люди, что ли?

— Вы нашу директрису Анну-Ванну не знаете, —вздохнула Вера, — она отчего-то уверена, что в музее сотрудники должнывыглядеть как мыши.

— Причем, мыши серые, домашние, — уточнилаНадежда, — ну что я могу сказать? Бороться нужно с таким начальством, а тыплывешь по воле волн. Это же надо придумать, молодая женщина — и такойкостюмчик!

— Блузочку можно беленькую… — неуверенно промямлилаВера, — белое освежает…

— Угу, — согласилась Надежда, — с отложнымворотничком…

Она решила взять дело в свои руки и с головой ушла вплатяной шкаф.

— Это что такое? — возопила она, потрясая чем-тонепонятным. Кофточка была шелковая, но материал от старости стал не белым, акремовым. На груди были вышиты лилии.

— Это бабушка вышивала, — сказала Вера, не могувыбросить…

Надежда пригляделась: лилии и вправду были изумительные.

— Выбрасывать не нужно, но носить-то зачем? —осудила Надежда. — Сверху что собираешься надеть — пальтишко свое нарыбьем меху?