Свидетель молчал.

– Вы не знаете?

– Если бы я взглянул на револьвер, я думаю, что смог бы вамответить.

– Естественно, – саркастически заметил Мейсон. – Вы возьметеего в руки и станете вертеть, надеясь обнаружить какую-нибудь царапину изаявить, что именно по ней вы его и идентифицировали.

Полицейский явно пришел в замешательство. Он молчал сминуту, прежде чем заявить:

– Я не помню.

Судья Леннокс повернулся к смущенному свидетелю:

– Вы изъяли револьвер у обвиняемого Албурга, не так ли?

– Да, сэр.

– И передали окружному прокурору?

– Да, сэр.

– Который, в свою очередь, передал его эксперту по баллистике?

– Да, сэр.

– И через какое-то время после того, как эксперт побаллистике вернул оружие окружному прокурору с отчетом, что именно из него былавыпущена пуля, послужившая причиной смерти, экспертом по баллистике былозамечено, что необходима неоспоримая идентификация этого револьвера, чтобыприобщить его к делу в качестве доказательства?

– Да, сэр.

– И тогда вас спросили, как вы сможете идентифицировать этотревольвер?

– Ну, в общем, да.

– Так или нет?

– Мистер Мотт предложил мне записать его номер в блокнот.

– Так что вы достали блокнот и записали номер револьвератолько тогда?

– Да, сэр.

– И имело место обсуждение того, что будут представлятьсобой ваши показания?

– Не тогда, позднее.

– Приглашайте следующего свидетеля, – холодным тономобратился судья Леннокс к окружному прокурору. – А этот может покинуть местодачи свидетельских показаний.

Гамильтон Бергер приготовился к новой атаке и объявил:

– Мой следующий свидетель – Артур Лерой Фулда.

Фулда занял место дачи показаний, принял присягу и рассказало своем разговоре с Моррисом Албургом, установке звукозаписывающей аппаратуры вгостинице «Кеймонт», услышанных разговорах и сделанных записях.

Свидетель идентифицировал полдюжины ацетатных дисков иобъяснил, как они вводятся в аппаратуру и как происходит запись разговоров.

– Ваша честь, – обратился Гамильтон Бергер к судье, – япрошу приобщить эти диски к делу в качестве доказательств.

– Я хотел бы кратко допросить свидетеля по конкретно этомумоменту, – заявил Мейсон.

– Хорошо, – постановил судья Леннокс.

– Откуда вы знаете, что это те же диски, что были оставленыв гостиничном номере?

– Фактически, мистер Мейсон, я могу давать показания толькоотносительно первого. Что касается остальных – они выглядят точно так же, какдиски, оставленные мной с аппаратурой. Меня информировали, что их забрали изтой комнаты, в которой осталось мое оборудование.

– Это все, – сказал Мейсон. – У меня нет возражений поприобщению дисков к делу в качестве доказательства.

– Вы имеете в виду диск номер один? – уточнил судья Леннокс.

– Нет, весь набор, – ответил Мейсон. – Мнению такогоправдивого свидетеля я верю. Если он считает, что это те же диски, я готовсогласиться на их приобщение к делу при условии, что за мной остается правовозражать против любого записанного на них разговора как несущественного,недопустимого в качестве доказательства и не имеющего отношения к делу. Но самидиски могут быть допущены в качестве доказательства.

Судья Леннокс улыбнулся и заявил:

– Приятно видеть такое чистосердечие со стороны адвоката исвидетеля. Хорошо. Диски приобщаются к делу в качестве вещественногодоказательства.

– Что касается этих дисков, – встал со своего местаГамильтон Бергер, – на них записан разговор, во время которого Дикси Дайтон,обвиняемая, прямо заявляет Перри Мейсону, что второй обвиняемый, Моррис Албург,отправился убивать Джорджа Файетта. Я хотел бы, чтобы высокий суд прослушалэтот разговор. Я прошу высокий суд обратить внимание на то, что мистер Мейсон,получив подобную информацию, не предпринял никаких шагов. Он не связался сполицией. Он не…

– Вы теперь пытаетесь показать, что я еще и скрывал улики? –уточнил Мейсон.

– Вы критиковали мои методы подготовки дела, – ответилБергер. – Я стараюсь донести до высокого суда, что произошло на самом деле.

– В таком случае вам лучше представлять доказательства, а невыступать с заявлением.

– Но вы не станете отрицать, что этот разговор записан надиске?

– Я отрицаю, что Дикси Дайтон когда-либо говорила мне, чтодругой обвиняемый, Моррис Албург, планирует убить Джорджа Файетта.

– Но диск находится в зале суда. Вы можете послушать запись.

– А откуда вы знаете, что это ее голос? – спросил Мейсон.

– Я в этом уверен.

– Тогда займите место для дачи свидетельских показаний ипоклянитесь в этом, а я проведу перекрестный допрос. А потом высокий суд придетк мнению о вашем предположении, что это одно и то же лицо.

– Мне не требуется занимать свидетельскую ложу, – возразил Бергер.– Я в состоянии все доказать по-другому.

– Ну так доказывайте.

– Я прошу мисс Минерву Хамлин занять место для дачипоказаний, – объявил Гамильтон Бергер. – Мисс Хамлин, пройдите, пожалуйста,вперед и примите присягу.

Минерва Хамлин проследовала в свидетельскую ложу. Весь ееоблик и манеры создавали впечатление чрезвычайно компетентной и уверенной всебе молодой женщины.

Отвечая на вопросы Гамильтона Бергера, она давала показания,четко и ясно произнося каждое слово, прямо отвечая и не уходя в сторону, что,несомненно, произвело большое впечатление на судью Леннокса.

Она описала, как ее нанимателю срочно потребоваласьоперативница и что ей даже пришлось временно закрыть контору и оставитькоммутатор, чтобы отправиться в гостиницу «Кеймонт». Она договорилась с ПоломДрейком, что подаст ему сигнал фонариком, когда интересующая их девушканаправится к выходу из гостиницы. Сама Минерва Хамлин изображала горничную,наблюдая за семьсот двадцать первым номером. Она ждала женщину, которая должнабыла из него появиться.

– И в конце концов кто-то появился? – спросил ГамильтонБергер.

– Да, сэр.

– Мужчина или женщина?

– Женщина.