город хоть сейчас. При нём отдал распоряжение Элдрику, чтобы он послал гонца в Верль коменданту с приказом вывести наши войска из города и отправляться в Арнсберг. Всё, дальше уже не мои проблемы. Город свободен, кто его займёт, меня не волнует. Барон, конечно, стал возмущаться, но я его успокоил — мои войска дождутся Адольфа. Нет, самого графа ждать они не будут, но представителей графа, хоть небольшого отряда они дождутся. Даже желательно, чтобы это был не сам граф, а именно его представители, пусть даже небольшой отряд. Не по чину простому лейтенанту, командиру сотни солдат, передавать город целому графу. Барон со мной согласился. И тут же откланялся. Помчался своего сеньора радовать. Ну, радуйтесь, радуйтесь. Посмотрю, как вы будете от нападок архиепископа отбиваться. А я что? Я ничено. Мои люди по ошибке захватили Верль, но я, когда узнал об этом, тут же его и освободил. А кто там потом его к рукам прибрал — это уже не моя забота. И Эссен я захватывать не буду, а освобожу его от наглых захватчиков. Ну, а то, что не передам его законному хозяину, так у него и нет хозяина. Город свободный, что подтвердил император Карл 4-й. И землю я захватывать не буду, а честно выкуплю у города и монастыря. А то, что в городе будет мой гарнизон стоять, так это только для его защиты. Мало ли кто ещё на его свободу покусится.

В этот же день отправился и сам к Курту. На следующий день был уже в Вердене. Встретился с Куртом и обсудил с ним ситуацию. Решили, что в Эссен отправится Курт, а я заскочу в женский монастырь, а потом присоединюсь к нему. Всё равно ему идти до наплавного моста, а оттуда уже к Эссену. А я с полусотней кирасиров, которых переправим на другой берег на стругах, заскочу в монастырь, успокою дамочек, и с Куртом встречусь уже у Эссена.

Курт ушёл с войсками к мосту, а я заночевал в Вердене. Вечером встретился с аббатом местного мужского монастыря. Успокоил его, пообещал не трогать их владений, пообещал даже помогать им по мере возможности. Ну, как говорится: обещать не значит жениться. Но ушёл он от меня очень довольным. Ну и слава богу. Боюсь, что с дамочками так не получится. Эти акулы меня наверняка на что-нибудь растрясут. Ладно, посмотрим.

Утром не спеша переправились через реку и отправились в монастырь. В сам монастырь пропустили только меня, охрана осталась у ворот. Даже Элдрика, как он не пытался просочиться в калитку, не пустили. И ничего он сделать не смог. Был бы мужской монастырь, привратник тут же получил бы в табло, а с монашкой что сделаешь? Я только посмеялся и пошёл за провожатой.

Аббатисса была довольно пожилой женщиной, но сразу видно, что из аристократов. Даже на меня смотрит как на какое-то недоразумение. Ну, да, обо мне-то она всё знает. Соседи. Я для неё до сих пор, наверное, мелкий барон. А она… А кто она, кстати? Наверняка из герцогинь или графьев, но не таких как я, а настоящих, с многовековой историей. Я даже разозлился — тоже мне цаца, в сутане. Но сразу же одернул себя, а то наговорю гадостей, а с ней лучше не ссориться. Приняла она меня в своей келье. Хотя, какая это келья? Шикарные покои. Огромная комната, даже зал, стены задрапированы шёлковыми гобеленами. Темы, правда, библейские. В дальнем конце ещё одна дверь. Там спальня или ещё что, а это, похоже, кабинет. Да, кабинет так уж кабинет, не то что моя каморка. Сидела она в красивом резном кресле, за рабочим столом. На столе куча бумаг, чернильница, перья в серебряном стакане. Мне указала на стул напротив. Стул жёсткий и неудобный, но ерунда, я здесь не надолго. Так, в общем-то, и получилось. Я собирался выкупить у монастыря все их земли, кроме серебряного рудника, конечно, и думал, что придется долго бодаться с аббатиссой, но она сама всё это обсуждать не захотела и как только я об этом заикнулся, вызвала сестру-хозяйку. А вот это уже просто прекрасно. Я обозначил ей чего именно хочу, но для более предметного разговора обещал прислать своего управляющего. Если с аббатиссой Гюнтеру общаться не по чину, то с сестрой-хозяйкой самое то. А уж торговаться он умел намного лучше меня. Ещё раз пообещал аббатиссе всяческую помощь, поблагодарил за шефство над монастырем в Линдердорфе и сбежал. Да, крутая тетка. А взгляд такой, что всё время хотелось в чём-то оправдываться. Пообщался с ней всего минут 20, а весь мокрый от пота. Да, хорошо, что сам сюда приехал, а не послал Гюнтера или Курта, их бы она живьём съела.

Вышел не спеша из монастыря, сел на коня и только отъехав подальше, стал ругаться. Ругался на всех языках, что знал, но больше по русски.

— Что случилось, ваше сиятельство? — спросил с тревогой Элдрик.

— Ничего. Всё нормально уже.

— А чего ругались?

— Да как вспомню эту старую ведьму и её пронизывающий взгляд, так всего перекашивает и хочется выматериться.

— Что за ведьма?

— Аббатисса.

— Разьве аббатисса может быть ведьмой?

— Ещё как может. Хотя, держать в узде кучу благородных девиц на выданье только ведьма и сможет.

Ну, да, всё верно. Ей ведь этих девиц ещё и обучить надо, а не только за ними присматривать. И ведь отдают сюда как раз проблемных девиц, послушных и спокойных можно и дома держать. А с такими справиться не легко. Да ещё для общения с их родственниками тоже надо выдержку и характер стальной иметь. От такой жизни и в самом деле ведьмой станешь.

К Эссену подошли через пару часов. Хотел разбить лагерь у города и дождаться Курта, но из города нас заметили и примчался небольшой отряд во главе с каким-то рыцарем. Рыцарь оказался из войск дядюшки Адольфа. Пригласил, довольно вежливо, меня в город. Ехать туда не очень хотелось, черт его знает, что у них в головах, нас ведь по сравнению с ними совсем не много, но деваться некуда, придётся идти, а то заподозрят в трусости. А сейчас, когда и герцоги и даже короли идут в бой в первых рядах своих войск, такое не прощают. Трусость — это слабость, а на слабых сразу все набрасываются, без всякой пощады. И где Курт ошалается? Должен же уже подойти. Ладно, как говорится: бог не выдаст, свинья