Охая, Раиса вошла в предбанник, где располагались раковины,и вздрогнула: у зарешеченного окна маячила фигура в застиранном халате, а ввоздухе отчетливо пахло дымом.

– Эй, – завозмущалась санитарка, – совсем обнаглела? Куритьнельзя! Только у черного хода!

– Так туда не пройти, – тихо ответила больная, – выход налестницу заперт.

– Правильно, – кивнула Раиса. – А неча по ночам шастать! Идив палату, иначе доктору сообщу – он тебе укол поставит, не пошевельнешьсяпотом.

Внезапно женщина заплакала, вернее, безнадежно заскулила, словнокрохотный щенок, которого выбросили умирать на мороз. У Раисы, человеканежалостливого и абсолютно равнодушного к больным, неожиданно защемило сердце.

– Че сопли льешь? – нарочито грубо поинтересоваласьсанитарка. – Ты ведь Королькова, из двенадцатой?

– Да, – кивнула психопатка.

– Считай, тебе повезло, – решила на свой манер утешитьподнадзорную Раиса. – Лежишь в хорошей палате на двоих, лечат, кормят, че еще?Молодая совсем, выйдешь на свободу, устроишься…

Какие твои годы! На Лаптеву из семнадцатой глянь, вот гдебеда – шизофрения настоящая. А у тебя всего-навсего невроз! Ну психанула, веныпорезала, так будь умней, больше не идиотствуй.

– Мне страшно, – прошептала Лариса.

– Глупости, – отмахнулась Раиса. – Селедку на ужин ела?

– Да.

– Воду пила?

– Три стакана.

– Вот кошмары и мучают, – зевнула санитарка. – СовсемКатька-повариха без ума, разве можно людям на ужин соленое готовить! Умойся иступай к себе.

– Мне страшно, – повторила Лариса.

– Не бойся, никому не скажу, что ты курила в туалете, –пообещала санитарка, – не накажут за нарушение режима.

– Мне страшно, – с остановившимся взглядом твердила Лариса.– Но сама виновата, язык распустила, ведь она обещала помочь… И жутко, иповерить хочется…

– Ты о чем?

Лариса прижалась к стене:

– Я скоро умру.

– Во, придумала! По какой причине?

Королькова опустила глаза.

– Не дурничай, – строго сказала Раиса, – иди спать.

И тут Ларису словно прорвало.

– Миленькая, – затараторила она, – помоги, выручи! Я в ещехудшую беду попала. Отдам шахматы тебе. Они цены не имеют, такие дорогие! Заними все и охотятся, но я их боюсь! Не верю! Поэтому молчу, говорю, что памятьотшибло. А Юльке сказала… Ой, господи! Худо как!

Из всего услышанного Раиса уловила лишь слова про некуюценную вещь, поэтому живо велела:

– А ну, пошли в сестринскую, там никого нет.

Очутившись в комнате для среднего медицинского персонала,Лариса еще больше впала в раж и начала говорить нечто несусветное:

– Есть женщина, она все придумала, а я согласилась… Мне былонекуда деваться. Вообще! Мы вместе учились… Я дура!

В конце концов Ларисе удалось взять себя в руки, и Раясумела хоть немного разобраться в ее речах.

Лариса в свое время училась в институте, там и познакомиласьс девушкой-однокурсницей. Завязались тесные отношения, подруга стала приглашатьЛару к себе в гости, и спустя некоторое время Лариса поняла, что отецприятельницы оказывает ей знаки внимания. Лариса, не желавшая неприятностей,сообщила о ситуации дочери любвеобильного папаши, а та…

Раиса замолчала.

– Говорите скорей, – поторопила я. Санитарка ухмыльнулась:

– Сначала купи телик.

– Понимаете, в вашем магазине не принимают кредитки.

– Это что такое?

– Неважно, – решила я не забивать голову Раи сведениями осовременных способах банковских расчетов. – У меня нет с собой наличных денег.Вернее, они были, но я ведь уже купила один телевизор.

– А дома есть?

– Да.

– Поезжай и возьми.

– Непременно, но сначала довершите рассказ про Ларису,пожалуйста!

Рая сложила конструкцию из трех пальцев и повертела ею передмоим носом:

– Накось выкуси. И тут меня осенило:

– В гостинице должен быть банкомат!

– Эт-та чего?

– Автомат, который выдает деньги. Раечка, умоляю, никуда неуходите! Я съезжу в отель и вернусь с необходимой суммой.

– Ладно, – закивала санитарка, – но только сегодня – завтрабудет поздно. Кто первым заплатит, для того и станцую.

Я, уже успевшая дойти до двери, обернулась:

– Что значит «кто первый заплатит»? Вы еще кому-то собралисьрассказать о Ларисе?

– Нет, – живо ответила Раиса. Но потом вдруг рассмеялась: –Тараканьи бега у нас: кто живее к финишу прилетит, того и тапки.

– Рая! Что вы несете?

– Ты лучше за деньгами беги, – продолжала веселитьсясанитарка.

Ощущая тревогу, я взялась за ручку двери и не утерпела:

– Рая, скажите, Лариса умерла? Отчего? Какова причинасмерти?

Санитарка откровенно усмехнулась:

– Да, умерла. Сердце сдало. Капель у сестер сперла и выпила.Елены Николаевны не было, дежурный врач пьяный, Зинаида сама все бумагиоформила. Она и похоронами занималась. Все. Ступай за деньгами. Остальное послерасчета.

Я вышла на крыльцо и побежала к калитке.

– Эй, богатенькая! – раздалось сзади.

Я обернулась. На крыльце, сложив руки на груди, стояла Раисас сигаретой в зубах.

– Умерла-то умерла, – прохрипела она, щурясь от дыма, –только, знаешь, оно ведь по-разному случается! Отбросил человечек копыта, апотом вдруг взял да ожил. Думали, концы в воду, а он тута. Во какая ботва! Тыгони живо, неровен час, опоздаешь, закроется твой деньгомет!

Расхохотавшись, женщина ушла в дом. Я, дрожа от азарта,понеслась к гостинице.

Подлетев к ресепшен, я закричала:

– Есть тут кто живой?