– Идем. – Я обхватил невесту за талию и поднял.

Мы уплыли на лодке и причалили к другой части острова. Девушка безропотно шла рядом со мной, глядя на красный песок под ногами. Полагаю, он напоминал ей о том, что она только что видела.

– Ты все еще хочешь знать, за что он обречен на мучения? – я остановился.

– Да. – Заплаканные глаза полоснули по сердцу. Наверное, нужно было проучить только Кассия.

Мы присели на песок. Мне было сложно рассказать ей все о моем непростом детстве с дядей-насильником. Но где-то в самой глубине души ощущалась потребность излить перед невестой всю боль, потому что знал – ей можно это доверить, Риэра поймет – ведь, по сути, она тоже выросла, подвергаясь постоянному насилию – моральному, со стороны матери.

Когда слова кончились – будто иссяк источник, бьющий из расщелины в скале, я поднял голову и посмотрел девушке в лицо. По нему бежали дорожки слез. Она без слов обняла меня, прижала мою голову к своей груди и долго гладила по волосам, шмыгая носом. А я впервые почувствовал, как это уходит – нехотя, крайне медленно, но все же отступает, уползает из души, позволяя ранам затягиваться.

Когда шаттл покинул планету, Касикандриэра все же спросила, сжав мою ладонь, о том, почему узник находится в грузовом отсеке.

– Не переживай за него, – ответил я с улыбкой. – С ним ничего плохого не случится.

Она несмело улыбнулась, сжав мою руку, и я, тоже улыбаясь, закончил:

– Его всего лишь подлечат, чтобы не умер раньше времени, а потом вернут на место.

Сияние в ее глазах померкло.

– А ты всерьез полагала, что Покоритель миров расчувствуется и отпустит врага на свободу? – усмешка слетела с губ. Это и в самом деле было смешно. Какая же она все-таки наивная!

– Ты не прощаешь, я помню. – Прошептала девушка, отведя взгляд. – А еще помню, как говорят кахары – тот, кто сажает людей на цепь, сам закончит на цепи.

– В следующий раз мне придется найти твоему острому язычку иное применение! – процедил я.

Когда шаттл сел на А-34, мне удалось заставить ее пожалеть о проявленной дерзости.

– Аконта и Кассия – в темницу, – сказал я, когда к нам подбежал наместник. Риэра вздрогнула, но не проронила ни слезинки. – Советую впредь думать, прежде чем говорить, дорогая. – Я поцеловал ее. – Надеюсь, к моему следующему визиту ты поумнеешь.

Саяна

Я с облегчением вздохнула, когда горы остались позади, все-таки не Суворов, чтобы покорять Альпы. А вот и какие-то постройки виднеются! Ангары? Сначала показалось, что это промзона какая-то. Или наркобарон выстроил завод по изготовлению кокаина. Рельсы! Неужели здесь ходят поезда? Ура!

Я подошла к женщинам, которые теснились среди тюков и корзин, тянули шеи и что-то высматривали вдалеке. Длинные юбки на объемных бедрах делали их похожими на тряпичных кукол, что надевают на заварочный чайник. Забавные котелки на головах навевали воспоминания о Чарли Чаплине, заставляя меня радоваться, что хоть какие-то крупицы прошлого память все-таки удержала.

Но только я намеревалась расспросить «девушек» о том, на чем можно уехать из этой дыры, как из-за угла длинного серого ангара выехало, покачиваясь на рельсах, это чудо чудное. Маленький серый с красным автобус Мерседес с приваренной снизу решеткой-кенгурятником, поставленный на колеса для поезда. Такой вот получился своеобразный рельсобус.

Долго разглядывать его не пришлось – народ дружно ломанул внутрь, оставив пару мужчин закидывать багаж на крышу. Усиленно работающей локтями толпе удалось выжать из памяти новое воспоминание – о бабушках в восемь утра, штурмом берущих общественный транспорт. К моему удивлению, все мы поместились внутрь весьма маленького на вид «поезда». Счастливчики заняли сидячие места, остальные расположились, кто как смог.

Водитель в белой рубашке, темно-синем галстуке и пижонских черных очках быстро всех «обилетил» и, распугав клаксоном усевшуюся на рельсы ребятню, двинулся в путь. К гудению пришлось привыкнуть – на дороге нам то и дело попадались люди, собаки и даже маленький рынок – пришлось ждать, пока торговцы уберут ящики с овощами.

– Садись, милая! – машинист указал на откидное сидение рядом с собой. – Ехать долго, не выстоишь.

– Спасибо! – я приземлила попу и улыбнулась.

– Я Василио. Не пугайся, приставать не буду, женатый.

– Саяна. Тоже приставать не буду, не бойтесь.

– Бойкая! – он одобрительно закивал. – Не местная ведь? Куда едешь?

– Да, не местная. А куда еду – пока не знаю. Увижу – пойму.

– Что-то ищешь?

– Наверное. – Я пожала плечами. Ответов у меня не имелось, зато вопросов было в избытке.

За неспешным разговором время летело незаметно. Колумбийская маршрутка на рельсах тоже не особо споро катилась вперед, то и дело останавливаясь. Пассажиров внутри становилось все больше, вскоре салон оказался набит под завязку, заставив меня всерьез опасаться, что маленький Мерседес лопнет по швам, а мы все горохом высыплемся наружу.

– Это из-за того, что рейс раз в четыре дня, – пояснил Василио, когда у меня на коленях сидели уже трое колумбийских ребятишек, а их мама, стоявшая рядом, тыкала мне в затылок не родившимся еще четвертым. Я хотела уступить ей место, но женщина покосилась на узенькое сидение, но котором мне пришлось примоститься, как птичке на жердочке, и, расхохотавшись, махнула рукой. Ну да, запоздало дошло до меня, ее шикарным габаритам тут не поместиться.

– Раз в четыре дня? – ахнула я. – Значит, мне повезло – пришла за пару минут до отправления!

– Все случайности закономерны, – философски заключил машинист, вновь дав гудок, чтобы отпугнуть собак, что выскакивали перед поездом, захлебываясь лаем и отскакивая в последний момент буквально из-под колес, словно соревнуясь друг с другом в дурацкой удали.

За окном раскинулся дикий запад – накрытая голубой чашкой неба светло-рыжая пустыня до горизонта, покрытая проплешинами чахлых кустиков растительности. То и гляди ковбои с индейцами прискачут, поднимая клубы пыли, чтобы ограбить.

Я усмехнулась своей бурной фантазии. Вот уж в чем можно быть уверенной, так это в том, что грабители здесь не водятся. Потому что даже если вытрясти карманы каждого пассажира рельсобуса, вряд ли наберется достаточно, чтобы пара воров смогла гульнуть на широкую ногу в каком-нибудь кабаке.

Мне стало грустно – все эти люди, волей судьбы оказавшиеся в одном месте, вели незамысловатую жизнь, полную тяжкого труда и практически лишенную неожиданностей. Но они абсолютно все знали о себе – помнили прошлое, не торопясь проживали настоящее и уповали на будущее.

Я так разительно отличалась от них! Остро чувствуя свою инородность, мне было сложно не завидовать им. А они ведь даже не знали, что таинственная светлоглазая блондинка, которую, наверно, считали искательницей приключений на свой весьма тощий – по здешним меркам – зад, даже не была человеком!