Мимо проносились маленькие деревушки, для которых рельсобус был единственной ниточкой, связывающей с цивилизацией, хлипкие мосты над рычащими горными реками, тоннели в скалах и даже небольшие водопады. Пару раз наш вагончик, покачиваясь из стороны в сторону, проползал над ущельями, заставляя даже мое бессмертное сердце замирать в благоговейном ужасе – ведь нам ничего не стоило сорваться вниз, в объятия зазывно глядящей бездны.

Завал из камней на рельсах затормозил нас к вечеру. Мужчины начали разбирать его. Народ с удовольствием воспользовался возможностью размять затекшее тело и подышать свежим воздухом. Я последовала их примеру. Маленький городок в низине, похожий на хаотично разбросанные под темнеющим небом кусочки разбитой черепицы, позвал меня к себе, и стало понятно – именно сюда я ехала. Что ж, значит, рюкзачок на плечи и вперед!

– Прощайте, Василио!

– Значит, туда тебя звала дорога? – он улыбнулся.

– Туда.

– Желаю тебе найти то, что ищешь.

– Спасибо! – я подарила машинисту прощальную улыбку и направилась к городку.

Идти было тяжело, мучила одышка – высокогорье, 4000 метров над уровнем моря все же, несколько десятков шагов и начинаешь задыхаться. И с каждым шагом становилось все холоднее. Но вот и мощеные улочки, освещенные теплым желтым светом. Откуда-то издалека слышна музыка – вполне современная, Бритни Спирc, кажется. Ароматы сытной домашней еды дразнят нос, заставляя желудок бурчать так громко, что и мисс Спирc не слышно.

Не успела я подумать о том, что надо бы найти место, чтобы перекусить, а лучше даже устроить вечер калорийного беспредела, как женщина, сидящая у открытого окна на втором этаже ресторанчика, замахала руками:

– Заходи, заходи, накормим!

– Спасибо, но я веганка! – нос безошибочно распознал запах мясного бульона. Поищу что-нибудь попроще, булочную или лавку с овощами-фруктами – буду питаться как фея.

– Идем, тебе без мяса приготовлю! – продолжала упорствовать женщина, и я почему-то согласилась.

Внутри ресторанчика было по-домашнему уютно. Желтые стены, коричневый линолеум на полу, ядовито-зеленые клеенки на столах, искусственные цветы в качестве украшения. Но не имелось ни одного свободного места – все посетители с удовольствием поглощали из глиняных мисок деревянными ложками одно и то же желтоватое варево. Которое… булькало, словно стояло на огне! Надо же, уже интересно!

– Идемте, – ко мне подскочил брюнет с ямочками на щеках, – бабушка велела мне проводить вас к ней!

Я поднялась следом за ним по красной деревянной лестнице на второй этаж. Парень затормозил перед занавеской из разноцветных круглых шариков и, набрав в грудь побольше воздуха, церемонно отрапортовал с горящими глазами:

– Донья Эухения Родригез де Аресмендис!

Воображение тут же услужливо подсунуло мне картинку с чопорной худющей графиней-испанкой со жгуче-черными волосами и кроваво-красным узким ртом, сжимающим мундштук с тлеющей сигаретой.

– Да когда же ты угомонишься уже, Педро? – донеслось из комнаты. – Вот скажу отцу, оттаскает ведь за уши!

– Не скажешь! – внук расплылся в улыбке, придержал занавеску, помогая пройти внутрь, и чмокнул в щеку нестарую еще дородную женщину в инвалидном кресле перед большим столом, на котором стояло множество мисок с порезанными овощами, измельченными травами и большой котел. Узкие прищуренные глаза окатили меня придирчивым взглядом, и она расплылась в улыбке.

– Садись, дочка! Долго шла, утомилась ведь.

Я сняла рюкзак и опустилась на стул напротив – и правда, с облегчением. А донья Эухения тем временем принялась готовить.

– Так, Педро, говорун, давай-ка, тащи с кухни бульон, – она ткнула пальцем в другую занавеску, из крохотных треугольничков. – Потерпи, сейчас накормлю тебя на славу! – женщина встала с кресла, заставив мою челюсть упасть на пол. – А-ха-ха! – она утробно рассмеялась, тряся большим животом. – Да не пугайся, родимая, ногу поломала всего лишь, вот и пересела на колеса!

– Сколько лить, бабуля? – осведомился парень, подойдя к ней с объемной кастрюлей, от которой шел пар.

– Немного, одна веганка-то у нас, – она строго проследила за золотистой струйкой бульона, что звонко ударила о дно котла. – Ага, довольно. Дальше сама справлюсь, за печью пригляди.

– Ну бабушка! – заныл отрок. – Ты же обещала отпустить!

– Подождет твоя зазноба, не скули! – отрезала суровая бабушка. – Жениться уж пора, а у тебя одни обжиманья на уме! – она взяла в руки деревянную плошку с оранжевой массой. – Учился бы лучше – а то залетит твоя мамзель, как семью-то кормить будешь?

Я хихикнула.

– Чему учиться? – возмутился Педро, бросив в мою сторону обиженный взгляд. – Всю жизнь на это смотрю! Сначала протертую пасту из кукурузы и бобов в бульон, потом мясо, свиные шкурки и овощи туда же. Все!

– Верно! – донья Эухения добавила в бульон на дне котла оранжевую массу, порезанный отварной картофель и горошек, обжаренный лук, еще несколько ингредиентов и перемешала большой деревянной ложкой. – Ладно, камни из печки принеси, чай гостье завари и беги! – сжалилась она над внуком.

В мгновение ока передо мной оказалась объемная глиняная кружка, в которой плавали залитые кипятком листья коки. Веселый чаек! А Педро тем временем и след простыл.

– Дело молодое, – посмеиваясь, бабушка покачала головой. – Скоро прабабкой стану, как пить дать! – она перестала мешать содержимое котла, поддела ложкой с каменного подноса, что принес парень, большой серый камень и… ухнула его в варево! Которое сразу начало злобно пузыриться, словно стояло на огне. – Ах-ха-ха! – вновь расхохоталась повариха. – Не пугайся, это вулканический раскаленный камень, сама искала, особенные только беру, волшебные! Только такие для моего супа подходят!

По комнате поплыл и впрямь волшебный запах. Живот свело от голода. Облизываясь, я глядела на кипящий, словно вулкан, суп. Прямо из котла начала бы хлебать, честное слово!

– Готово! – донья Эухения наполнила варевом большую глиняную миску, щедро плюхнула туда ложку соуса из, похоже, красного перца, посыпала травами и опустила на дно еще один камень, поменьше. – Ешь, дочка, набирайся сил! – она поставила булькающую миску передо мной и протянула деревянную ложку.

– Спасибо! – дважды меня приглашать не пришлось. Обжигаясь, я начала с удовольствием уплетать суп, похожий на пасту из бобовых – острую, сочную и очень нажористую – как сказал бы тот, кого не помню.

Быстро опустошив тарелку, я едва не сгрызла и пористый камень, не щадя расправилась с добавкой и откинулась на спинку стула, ощущая, как сытость наполняет тело теплом и ленью. Соус из красного перца заставил меня выдуть следом уже поостывший чай с листьями коки и стакан холодной воды попозже.

– Еще секрет тебе расскажу, – понизив голос, сообщила мне повариха. – Хочешь забыть человека – оближи камень в супе калапурка!