радио было рекомендовано больше времени уделять знакомству слушателей с западными ценностями, вопросам соблюдения законов в России, обсуждению преступности и коррупции, их разрушающему воздействию на постсоветское общество[469]. Все признавали также, что лицом станции остаются культурные и исторические программы. Джин Сосин в середине 1990-х годов писал: «После многолетней борьбы народов России за достойную жизнь, борьбы, в которой РС сыграло такую значительную роль, заветная цель кажется все еще неуловимой. Когда РС было в младенческом возрасте, мы любили повторять, что наша задача будет выполнена, когда мы сможем прийти на собственные похороны…»[470]. Критики в адрес Свободы тоже было много. Достаточно просмотреть сборник полемических статей «Радио “Свобода” в борьбе за мир…»[471].

22 августа 1990 года в российском эфире появилась общественно-политическая радиостанция «Эхо Москвы», создатели которой не раз говорили о том, что прообразом их станции стало именно РС. «Эхо Москвы» – самая близкая к РС по концепциям вещания и мироощущению журналистов станция в современном российском информационном пространстве. Кроме того, в течение последних двадцати лет одни и те же авторы выступали на РС и на «Эхе», в частности одним из создателей и главным редактором «Эха» (до 1996 г.) был Сергей Корзун, в 2000-х годах возглавлявший московское бюро РС. Сотрудник РС Данила Гальперович (выступавший на одной из конференций на факультете журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова) считает, что РС находится в некотором смысле между «Эхом Москвы» и Би-би-си[472]. Но передачи РС, в отличие от передач «Би-би-си», всегда были предназначены именно для российской аудитории. Контент РС также выделяется в общем современном информационном пространстве. Как пишет Анна Качкаева, автор Свободы с 1993 года, ведущая программ «Смотрим телевизор» и «Время гостей», «в результате ориентации на производство эмоций и развлечений практически нивелировались общественно значимые цели» средств массовой информации, среди которых основные – «развитие личности, распространение адекватных времени представлений о действительности, проговаривание ценностного ряда и культурного кода новой России…»[473].

Культура трансформировалась в массовую культуру, и это, естественно, отразилось на радиовещании. Если раньше радио было источником информации и тем самым формировало культурный уровень населения, то в 2000-х годах оно по большей части поменяло свою направленность и превратилось в фоновое развлечение. Радио обладает большими возможностями в распространении культурных ценностей, влияет на сохранение культуры русской речи. С распадом Советского Союза в системе радиовещания в стране произошли существенные перемены. «Местные и государственные каналы стали пополнять свой бюджет с помощью рекламы, что привело к изменению содержания программ, вытеснению культурных передач, падению общего интеллектуального уровня радиовещания. Радио не только стало ориентироваться на самый нетребовательный вкус, но и навязывать такой вкус населению. Радиовещание, представляя собой один из основных каналов социальной коммуникации, является в то же время и одним из основных компонентов культуры общества и распространителем его ценностей и традиций», – отмечает Виктор Барабаш, автор диссертации о месте культуры в эфире радио постсоветской России[474].

РС вещает без рекламы, а современную манеру журналистов РС говорить перед микрофоном можно назвать почти научно-академической – это тоже стало одной из составляющих социокультурного феномена РС. Авторы РС – одни из немногих, кто не путает понятия «устного» и «разговорного» языка и не считает, что основной на радио должна быть разговорная речь, пытаясь сохранить культуру русского языка.

В последние годы РС оставалось уникальной редакцией, где, как и на протяжении второй половины XX века, продолжает собираться российская интеллигенция.

В 1990-годах РС находилось в поисках новой интонации. Как западному радио из России обращаться к российскому слушателю? Иван Толстой рассказывает: «Владимир Матусевич говорил о том, что Русская служба до 1990-х доходила до слушателей “несоветскостью” тех модераторов, которые сидели у микрофона… Тут он формально был не прав, у микрофона всегда сидели эмигранты, они всегда были в большинстве своем из Советского Союза, а не из дореволюционной России… Но, тем не менее, он был прав вот в каком отношении: появление у нашего микрофона советских дикторов/авторов, продолжающих жить в России 90-х годов, привело к тому, что не только мышление, но и звучание их голосов было соседским, соседей по коммунальной квартире. Это было вещание отсюда – сюда же (по типу бумеранга). Это было вещание без смещения угла зрения. Матусевич говорил, что взгляд на Россию тем хорош у Русской службы, что это взгляд несколько смещенный, с обретенным западным опытом… Человек, вещающий у микрофона из Мюнхена, Нью-Йорка или Парижа, приобретает некий западный глянец. В чем это выражается?.. В уступчивости, в том, что по-английски называется understatement («может быть я не прав, но мне казалось, что…», «извините, если я выскажу свою точку зрения»)… Так вот РС в чем-то, конечно, настаивало на своей позиции и продвижении своих ценностей, но помнило, что человек должен уступать…

В литературе ярчайший пример – это стиль Довлатова. Человек рисует себя ниже читателя. И вот ощущение, что слушатель умнее той ситуации, которая описывается, что читатель умнее писателя, – это тончайшее искусство. Модератор подает ситуацию так, что слушатель ее начинает понимать. Он не задавливает своей ученостью, он не говорит: “Да вы просто не знаете то-то и то-то”… Он показывает ситуацию так, что она становится кристально ясна слушателю… Вот это достигается благодаря обретению западного опыта… У Некрасова – это природное, ведь он вырос во Франции, его родители жили там и после этого они переехали в Советский Союз. То есть что-то он впитал с этими корнями, а что-то от того, что он знал французскую культуру, от того, что читал по-французски… Вот что имел в виду Матусевич, когда говорил о “советскости” голосов… Он подразумевал, что человек, отправившийся в эмиграцию, сделал необходимый шаг отстранения от России, от Советского Союза, от нашей родной отечественной действительности… Почему этот шажок так важен? Чтобы ты смог увидеть пространство, если не с высоты птичьего полета, то по крайней мере с высоты крыши… Эмиграция дает этот отход. Человек обретает опыт оптического разнообразия… Человек должен быть свободен. А в России такой философии нет. Она была в 1990-е годы, но очень коротко. В перестройку человек смог победить государство в своих позициях, в своей этике, в своем мировоззрении, но только на краткий миг… А потом снова все перевернулось, и государство стоит выше человека. На Западе все наоборот. Об этом говорил Матусевич… Ты выше государства, а государство просто должно перед тобой отчитываться, потому что это искусственное образование, конструкция, которая существует благодаря общественному договору… А у нас? Ты родился, а мы тут государство, между прочим. Знай свое место! Это тоже имел в